Где создается красота: в мастерской Димы Ребуса в Лондоне

ДИМА, РАССКАЖИ, ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС НАХОДИШЬСЯ?

В своей домашней мастерской. Я всегда работаю там, где живу. Я могу скомпоновать свою работу таким образом, что она не распространяется на всю квартиру. Это такой корейско-японский подход. К тому же акварель позволяет работать чисто, это не масло со скипидаром и тряпками.

С другой стороны, мне приходится постоянно прибираться. Я работаю с чувствительными химическими материалами, и мне важно поддерживать чистоту, а в каких-то областях даже стерильность, потому что это может качественно повлиять на процесс.

КАК ТОТ ФАКТ, ЧТО ТВОЯ МАСТЕРСКАЯ СОВПАДАЕТ С ДОМОМ, ВЛИЯЕТ НА КОЛИЧЕСТВО ЧАСОВ, КОТОРЫЕ ТЫ РАБОТАЕШЬ?

Я согласен с мнением, что работу и дом здорово разделять. Здорово иметь путь до мастерской и отдельное пространство, где можно отдохнуть — никакого искусства и никакой рефлексии. Можно заняться своими коммунальными счетами или налогами — всем, чем угодно, но не искусством. Это здорово, но, к сожалению, со мной это не работает. Мой мыслительный процесс часто начинается в быту, поэтому я понял, что круто находиться рядом с рабочим столом, имея возможность что-то записать, поправить или внести. Иногда появляется беспорядок, но мне так привычнее.

МОЖНО ЛИ ОТКЛЮЧИТЬСЯ ОТ РАБОТЫ, ЕСЛИ ОНА ВСЕГДА РЯДОМ?

Это, наверное, моя голубая мечта — уметь отдыхать и абстрагироваться. Но, к сожалению, этого нет. У меня достаточно живой склад ума, я всегда нахожусь в каком-то процессе. Не считаю, что это хорошо, но так сложилось. Я бы хотел уметь абстрагироваться, но пока не умею.

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЕСЛИ ТЕБЕ ПРИХОДИТ ИДЕЯ ВО ВРЕМЯ МЫТЬЯ ПОСУДЫ?

Я систематизирую идеи, записываю их. Если это сюжетные идеи, то я записываю их в заметки, на бумагу или даже на обратной стороне картин. А если это что-то, касающееся технической составляющей, то я переставляю объекты так, чтобы потом сразу догадаться, что имел ввиду.

Иногда, когда я перечитываю свои записи, идеи кажутся дурацкими, но бывает, что они сохраняются, выживают спустя какое-то время, и я чувствую, что эта мысль устаканилась и ее можно реализовать. Идей у меня очень много, но для современного художника я работаю не слишком быстро и не успеваю всё воплощать. Я работаю один, исключаю постороннюю помощь в самом процессе, может быть это не очень хорошо.

ЧТО ЗА ПОМОЩНИК МОГ БЫ БЫТЬ У ТЕБЯ? КАКУЮ ПОМОЩЬ ТЫ БЫ ПРИНЯЛ С УДОВОЛЬСТВИЕМ?

Есть много мыслей по поводу делегирования, начиная от дизайна до пост-обработки работ. Я многое делаю сам и понимаю, что на ту же пост-обработку трачу гораздо больше времени, чем тратил бы профессионал. Если говорить про создание искусства, то я мог бы доверить помощнику подготовить рисунок, например. У меня сильная техническая сторона, я всю жизнь учился и кажется, что мне уже не нужно доказывать, что я хорошо владею перспективой. Это за меня мог бы делать помощник, а я работал бы дальше уже в своем стиле. Наверное, я говорю о подмастерье.

ВСПОМНИЛА, ЧТО У ДЖЕФФА КУНСА ЕСТЬ ПУЛ ПОМОЩНИКОВ, КОТОРЫЕ ЗАНИМАЮТСЯ ЖИВОПИСЬЮ И ОБЪЕКТАМИ, А ОН ВЫСТУПАЕТ В РОЛИ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ХУДОЖНИКА, АВТОРА ИДЕИ. ТЫ МОЖЕШЬ ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЯ В ПОХОЖЕЙ СИТУАЦИИ?

Думаю, я мог бы научиться делегировать, если нашел бы человека, который устраивал бы мой внутренний перфекционизм. Нет ничего авторского в том, чтобы создать локальную лессировку. А что уже будет дальше — конечно, это уже полностью моя работа.

Например, живописцы, работающие с маслом, не всегда натягивают сами себе холсты, не грунтуют их — это делает кто-то другой. Думаю, подобные процессы можно делегировать, а самому заняться чем-то более важным.

ХОЧУ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ ПРО ДОЖДЕВУЮ ВОДУ. РАССКАЖИ, КАК ТЫ ЕЕ СОБИРАЕШЬ?

Сбор дождевой воды — это основа моего процесса. У меня огромная библиотека разных вод, не только дождевых. Легче сказать, какой воды у меня нет. В коллекции есть образцы, связанные с политическими и экологическими событиями, — например, вода, собранная в горячих точках.

У меня есть знакомый, с которым мы никогда не встречались, но давно общаемся в интернете. Он работает в Голливуде, интегрирован в звездное комьюнити, и однажды прислал мне небольшой пузырек воды из бассейна Леонардо Ди Каприо. Это одновременно удивительно и странно, но почему бы и нет? В конце концов, это его личное послание.

Лондонский дождь я собираю постоянно — просто выставляю банки. Тут с осадками проблем нет. А дальше всё по привычной схеме: фиксирую дату, время, pH — уровень кислотности. В Лондоне, кстати, вода довольно хорошая, экологическая обстановка тоже. Где-то хуже, где-то лучше — спектр огромен. Хорошая, например, в Байкале, а вот в Темзе не очень.

У меня действительно много образцов, можно перечислять долго. Например, есть вода из растаявшего ледника в Патагонии.

ДА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАЗНООБРАЗНЫЙ СПИСОК. ПОЛУЧАЕТСЯ, НЕ ВСЕ ИДЕИ О ТОМ, ГДЕ МОЖНО ДОСТАТЬ ОБРАЗЦЫ ВОДЫ, ПРИНАДЛЕЖАТ ТЕБЕ?

Если у меня возникает определенная идея, то я делаю запрос, либо люди сами мне пишут. Те, кто давно следят за моим творчеством, знают, что и как я делаю, и пишут мне с порой удивительными предложениями. Например, вода из горячих точек — не моя идея. Люди пишут и предлагают прислать образцы. Собирают, подписывают дату и отправляют.

У меня есть контакт из Японии, который отправляет мне воду исключительно весной. Однажды я даже просил его прислать что-то еще, но он не отреагировал — по-прежнему присылает мне воду каждую весну, самостоятельно замеряя pH. Я проверяю этот показатель, и каждый раз всё сходится. Это его личный процесс, который меня невероятно вдохновляет. Мне даже нравится, что он игнорирует другие мои запросы.

На самом деле, происхождение воды — интересно, но не так важно. То, что по-настоящему важно, — кто ее для меня собирает, каким образом и зачем. Я придумал эту концепцию со сбором, чтобы сделать других людей соавторами, исключительно на добровольных началах. Если человеку интересно и несложно, то он подключается к процессу, что я невероятно ценю.

Когда-то всё началось со сбора дождевой воды моим отцом. Он работал дальнобойщиком, а сейчас на пенсии. Конечно, он далек от современного искусства, что-то может казаться ему странным, или бессмысленным. Но он все равно собирал для меня дождевую воду по своему маршруту: Набережные Челны, Казань, Чебоксары, Нижний Новгород, Владимир, Москва. В каждой точке в придорожных кафе он просил оставлять пластиковые бутылки, чтобы в случае дождя собиралась вода, а на обратном пути он забирал их и привозил мне. Это особенная связь и это по-настоящему ценно. Поэтому, повторюсь, откуда вода — интересно и важно, но не главное.

А КАК ВОДА ХРАНИТСЯ В ТВОЕЙ МАСТЕРСКОЙ?

Естественно, у меня уже нет возможности всё это хранить, потому что объемы огромные. В какой-то момент я понял, что нужно просить людей отправлять мне не бутылки, а пузырьки. К тому же, чаще всего я смешиваю разные воды друг с другом. Каждая моя работа — это своеобразная топографическая карта, к которой я делаю специальный документ, где прописываю, какая вода была использована. У меня бывают разные концепции, например, есть работа, которая написана исключительно весенней водой. Или работа, написанная водой с определенного хребта в России. Или работа, написанная водой, собранной по определенному маршруту.

ДЕЛИШЬСЯ ЛИ ТЫ ЭТИМ ДОКУМЕНТОМ С ГАЛЕРЕЙ ИЛИ ПОКУПАТЕЛЕМ РАБОТЫ?

Чаще всего он нужен далеко не всем. У меня пока не было случая, чтобы кто-то покупал работу исключительно потому, что она написана, например, водой из Байконура.

ЖАЛЬ, Я ЗАДАЛА ЭТОТ ВОПРОС, ПОДУМAВ, ЧТО ЕСТЬ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ, КОТОРЫЕ ПРИХОДЯТ К ТЕБЕ ЗА РАБОТАМИ ИЗ ВЕСЕННЕЙ ВОДЫ, НАПРИМЕР...

Вот сейчас, в ходе беседы, я вспомнил, что однажды я сделал обложку альбома для одного музыканта. Он живет в Вильнюсе и присылает мне воду оттуда, подписывая образцы. Я сделал обложку для него исключительно из определенной воды, потому что это было ему важно.

СЕЙЧАС ТЫ ЖИВЕШЬ В ЛОНДОНЕ, ДЕЛАЕШЬ ВЫСТАВКИ, А ТЕБЯ НАХОДЯТ ЕВРОПЕЙСКИЕ ЗРИТЕЛИ. КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ПОВЛИЯЛ ЛИ ПЕРЕЕЗД НА ТВОЮ ПРАКТИКУ?

Я никогда не имел какой-то специальной локальности в своем искусстве. Считаю, что это прекрасно — когда художник исследует свой родной край. Знаю художницу, которая тоже живет в Лондоне, но продвигает Башкирскую культуру в своем искусстве, это невероятно круто. У меня тоже есть работы, которые так или иначе посвящены или отсылают к родному краю, к Татарстану, но их не так много, как хотелось бы. Все-таки мое искусство всегда было сфокусировано на более глобальном. Не думаю, что оно кардинально изменилось с переездом. Оно росло, менялось, одни темы сменялись другими, но это происходит вне зависимости от региона.

ДАВАЙ ПОГОВОРИМ О НОВОЙ ВЫСТАВКЕ. РАССКАЖИ, КАК ДОЛГО ШЕЛ РАБОЧИЙ ПРОЦЕСС?

Рабочий процесс занял около года. У меня уже была выставка в Лондоне в 2019 году, но тогда мне не удалось достаточно раскрыть свою историю о сборе дождевой воды — и этот момент меня не отпускал. В этот раз хочется сфокусироваться на концепции и показать ее более ясно.

С выставкой мне помогала Artwin Gallery и Бен Брум — молодой, внимательный к деталям специалист. Мой процесс достаточно индивидуальный, в него сложно встроиться, но какие-то вещи я ему доверил — и рад этому. Работая в своем темпе, я могу не замечать нюансов, а он точным профессиональным движением помог их «кропнуть».

В ПРЕСС-РЕЛИЗЕ ВЫСТАВКИ УПОМЯНУТО НАПРЯЖЕНИЕ МЕЖДУ СЛУЧАЙНОСТЬЮ И КОНТРОЛЕМ. Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ ПЕРФЕКЦИОНИСТОМ И ПОЭТОМУ ХОЧУ СПРОСИТЬ, КАК ТЕБЕ УДАЛОСЬ СДЕЛАТЬ ЭТО НАПРЯЖЕНИЕ КОМФОРТНЫМ?

Это хороший вопрос. Думаю, это связано с тем, что существует процесс личной художественной эволюции. Я действительно пытаюсь отпускать какие-то вещи, а в пресс-релизе говорится, что это отражает техническую сторону моей работы. Например, я беру белую бумагу, раскладываю на полу, а на нее ставлю предварительно замороженную дождевую воду, куда был добавлен красящий пигмент. Получаются красивые ледяные глыбы разных цветов, которые медленно тают. Этот процесс я совершенно не контролирую, я лишь создал условия для него, а дальше всё пойдет так, как пойдет. Кажется, так я и научился отпускать какие-то вещи на волю случая.

ЗАДАМ ВОПРОС С ОТСЫЛКОЙ К ТВОЕМУ ИНТЕРВЬЮ САШЕ БЛАНАРЮ В 2021 ГОДУ. ТЫ ПОМНИШЬ ЭТОТ РАЗГОВОР?

Конечно, помню. Было жаркое лето, я давал это интервью в «Рихтере». А Сашу я очень люблю и скучаю.

СОХРАНИЛАСЬ ЛИ У ТЕБЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЛЮБОВЬ К СТРОЙКАМ? В ТОМ ИНТЕРВЬЮ ТЫ ГОВОРИЛ, ЧТО ПЕРВЫМ ДЕЛОМ БЕЖИШЬ К СТРОИТЕЛЬНОМУ КРАНУ. УДАЛОСЬ ОБЗАВЕСТИСЬ ЛЮБИМЫМИ СТРОЙКАМИ В ЛОНДОНЕ?

Когда я куда-либо переезжаю, то первым делом добавляю себе на рабочий стол ссылку на главный строительный чат. Обычно это ресурс skyscraperpage.com, там можно найти любой город. В этом смысле я абсолютный гик — сижу там часами, спорю, чатюсь. В это комьюнити я вливаюсь сразу.

Прямо сейчас перед моими окнами стоит строительный кран, и я знаю, кто и что там строит. Это местный знаменитый архитектор Томас Хизервик, придумавший новый дизайн двухэтажных автобусов. Сейчас он перестраивает выставочный зал Олимпия, а я слежу за стройкой, потому что это исторический объект. Хизервик работает достаточно радикально, я не совсем согласен. Но это живой процесс. Я очень люблю стройки и продолжаю любить.

ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ ИНСАЙТЫ ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ НАБЛЮДЕНИЙ ЗА СТРОЙКАМИ?

Могу сказать про Москву, так как большую часть своей жизни я провел там. На примере современной Москвы видно, что всё глобализируется. Сегодня в архитектуре нет исключительно русского или британского стиля. Всё, что строится сегодня в Токио, Монако или Киото, строится по определенным стандартам современного строительства.

ЭТО НЕОЖИДАННЫЙ ДЛЯ МЕНЯ ОТВЕТ, ПОТОМУ ЧТО, ЗАДАВАЯ ВОПРОС, Я ДУМАЛА СКОРЕЕ ОБО ВСЕМ, КРОМЕ САМОГО ОБЪЕКТА. В РАЗНЫХ СТРАНАХ ПО-РАЗНОМУ ПЕРЕГОРАЖИВАЮТ УЛИЦЫ, ПО-РАЗНОМУ РЕАГИРУЮТ НА СТРОЙКИ, РАБОЧИЕ ОТЛИЧАЮТСЯ ДРУГ ОТ ДРУГА И ТАК ДАЛЕЕ.

Я не сразу тебя понял! Кажется, что Москва немного отставала, но сейчас уже научились делать, например, красивые площадки для стройки с иллюминаторами, через которые можно посмотреть на процессы. Строительство — это отношению к своему городу. В Японии, например, моют колеса грузовика, который привез бетонную смесь, чтобы не разносить эту пыль по городу.

В Азии безумные скорости строительства. В Британии всё не так быстро, потому что здесь много бюрократии. В Москве всё происходит быстрее: пришел богатый застройщик, всё снес ковшом и начинает работать. Здесь, в Лондоне, так не получится — будет столько митингов! Но когда процесс одобрен, то скорости строительства высокие.

КАЖЕТСЯ, НАБЛЮДЕНИЕ ЗА СТРОЙКАМИ ПОМОГАЕТ ПРИОБРЕСТИ ИНТЕРЕСНУЮ И, ГЛАВНОЕ, РЕДКУЮ ОПТИКУ ВЗГЛЯДА НА ГОРОД.

Проходя мимо стройки, мне нравится ощущать себя человеком прошлого. Я вспоминаю архивные кадры строительства, например, Эмпайр-стейт-билдинг или павильона Мельникова и думаю, что были люди, которые переживали это в настоящем. Я вижу строительные заборы и понимаю, что когда-нибудь здесь будет совсем другой горизонт, небо будет видно по-другому, будут иные объемы. Эта мысль одновременно меланхоличная и светлая, потому что люди продолжают развиваться, создавать невообразимое, изобретать новые материалы и совершенствовать подходы.

ЕСТЬ ЛИ ДРУГИЕ МЕСТА В ЛОНДОНЕ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ ПРИЯТНЫ И ИНТЕРЕСНЫ?

Обычно мне нравятся такие улицы, что если бы я показал их кому-то, мне бы сказали: «Ну, это просто обычная улица, таких здесь тысячи». А мне она почему-то нравится, и я бы мечтал здесь жить. Если мне нужно в магазин, я пойду не самым коротким путем, а через эту улицу — даже если так дольше.

Я вообще люблю Лондон, его эклектичность, его кирпичную архитектуру — он напоминает мне Москву. Кому-то больше нравится Санкт-Петербург — выверенный, имперский, роскошный. А мне всегда ближе была Москва — город экспериментов.

КАК ТЕБЕ В ЛОНДОНЕ ЖИВЕТСЯ? КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО КЛАССНЫЙ ГОРОД ДЛЯ СОВРЕМЕННОГО ХУДОЖНИКА.

Да, с одной стороны, это так, но с другой — здесь очень высокая конкуренция. Если в Москве открывается выставка молодого современного художника, о ней говорят какое-то время, а в Лондоне таких выставок только на моей улице штук 30. Это непросто, порой я чувствую себя частью огромного потока, в котором нужно выстраивать свои собственные маршруты.

Но в этом и есть красота Лондона — здесь всегда можно увидеть крупных, невероятно актуальных художников. В Москве, несмотря ни на что, такие события случаются реже.

ЕСТЬ ЛИ ХУДОЖНИКИ ИЛИ ГАЛЕРЕИ В ЛОНДОНЕ, ЗА КОТОРЫМИ ТЫ СЛЕДИШЬ?

На самом деле, очень много. Я полностью погружен в мир актуального искусства. Если бы речь шла о коллекционировании, я бы сказал, что с удовольствием этим занялся бы, потому что искренне люблю других художников. Мне нравится разное искусство — и то, что совершенно не похоже на мое, и то, что перекликается с ним. Я бы с радостью собирал свою небольшую коллекцию.

У ТЕБЯ ЕСТЬ РАБОТЫ ДРУГИХ ХУДОЖНИКОВ?

Да, что-то мне дарили. К сожалению, я не могу тратить много средств на искусство, а выкупать у художников их труд за копейки тем самым его обесценивать не хочу. Пусть уж лучше он продаст работу через галерею, а я помогу чем-то другим.

СКОЛЬКО ПРИМЕРНО РАБОТ В ТВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ?

Точно не знаю, но их меньше двадцати. Это разные художники, представители андерграундной сцены. Среди них много стрит-артистов, они легче дарят свои работы и в целом относятся проще.

ДАВАЙ ПРЕДСТАВИМ, ЧТО ТЫ ВЫИГРАЛ В ЛОТЕРЕЮ ХОРОШУЮ СУММУ ДЕНЕГ. У ТЕБЯ ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ КУПИТЬ КЛАССНОЕ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО. ЧТО БЫ ТЫ КУПИЛ?

Интересный вопрос, но начну с другой стороны. Иногда я думаю: что будет, если случится апокалипсис, и я окажусь в бункере без солнечного света. Допустим, у меня есть возможность взять с собой три любых произведения искусства. Какие работы это будут? Напомню, что в бункере нет света. Твой вопрос сразу напомнил мне эти размышления.

У меня был практичный ответ — возможно, я бы выбрал картину, которая имитирует окно, чтобы не сойти с ума. Что-то с образом природы, например, Архип Куинджи. Наверное, хотелось бы смотреть на что-то умиротворяющее. С другой стороны, возможно, это должна быть абстрактная работа, чтобы сохранять абстрактное мышление. Но твой вопрос проще, потому что здесь у меня есть окна.

Что бы я купил прямо сейчас? Назову художника Александра Ленуара, он совсем молодой. Мне очень нравится его живопись, кажется, что он ее переизобретает. Он, кстати, работает с ассистентами — с командой художников, которые помогают ему в его прекрасном деле. Мне нравится его фокус, колористика и взгляд. Я бы с удовольствием жил с его картиной. Не знаю, сколько это стоит, наверное, пока еще осязаемо, а может, уже и нет.

Есть еще замечательный художник Энди Дензлер, он выставляется в галерее “König”. Мне нравится, что он как будто Герхард Рихтер, но тем не менее его с ним не спутаешь. Если мы так фантазируем, то его работу я бы с удовольствием взял к себе в коллекцию. Но это просто то, что пришло мне в голову прямо сейчас, без предварительного обдумывания.

ХОРОШИЕ ВООБРАЖАЕМЫЕ ПРИОБРЕТЕНИЯ. НАДЕЮСЬ, КОГДА-НИБУДЬ ОНИ С ТОБОЙ СЛУЧАТСЯ!