Громко петь, рисовать эмоциональные круги или побыть одному в комнате — репортаж из арт-мастерских благотворительной организации «Перспективы» в ПНИ № 3

Знакомство

Было 7 утра, когда моя электричка остановилась на станции «Старый Петергоф». На платформе уже ждали удивительно для раннего времени бодрые директор по связям с общественностью благотворительной организации «Перспективы» Евгения Соколовская и исполнительный директор Екатерина Таранченко. Ради этого задания редакции я впервые оказалась в Петербурге, да и вообще в России, с марта 2022 года и, надо признаться, до того никогда не была в ПНИ.

За последние полтора года работа волонтеров и НКО была осложнена принятием нескольких законов. 20 июля 2023 года были приняты поправки к федеральному закону «О психиатрической помощи», откуда исключили 38 поправку, предусматривающую создание государством независимой службы защиты прав граждан с психическими расстройствами. Без этой нормы даже небольшие изменения, которые были уже достигнуты волонтерами в отношении прав людей в ПНИ — не будут полноценно работать. Когда рядом с человеком с психическими особенностями нет рядом кого-то независимого, кто заметить нарушения и защитит безмолвного жителя интерната — игнорировать нормы закона не заставляет труда.

Сохраняются многочисленные препятствия для подопечных, которые стремятся покинуть интернат. Так и не появилась возможность распределительной опеки, которая могла бы помогать недееспособным гражданам с психическими расстройствами не отправляться прямо в интернат в том случае, если их родственники умирают и нет никого, кто готов оформить полную опеку над ними. Кроме того, несмотря на все надежды для волонтеров, в закон так и не внесли подробное разъяснение о запрете на «физическое стеснение», в том числе привязывание людей, живущих в ПНИ. Сотрудники интернатов регулярно неправильно толкуют эту норму, а волонтеры спорят по поводу трактовки этой нормы.

Но в своей истории я рассказываю не об этом — а о другой стороне жизни одного интерната в Петергофе, подопечные которого чудом избежали всей тяжести новых законов. Например, у них есть редкая для российских ПНИ возможность спускаться на первый этаж устроенных «Перспективами» арт-мастерских — пространства, где можно отвлечься от своих однообразных будней — не есть, пить, спать, смотреть телевизор или гулять по четкому расписанию. Кроме того, здесь они банально могут уединяться в комнатах, — что является большой привилегией, когда живешь в палате на 5-6 человек. А еще пообщаться на равных со своими преподавателями.

Нам повезло — утро выдалось солнечным, хоть и морозным. Прогулка от станции до интерната занимает около 20 минут через лес. Я спрашиваю Екатерину, с чего все началось — и как в ПНИ вообще случились мастерские.

— Сам интернат по нашей просьбы выделил отдельные помещения, — рассказывает Екатерина, — Наши волонтеры и педагоги регулярно работают и в мастерских, и в отделениях. Помогают ребятам в бытовой жизни, а также занимаются с ними в студиях. До 2000 года толковой занятости для подопечных в интернате практически не было. Были только «ручки» и «бахилы»: сборка шариковых ручек и соединение резинки и полиэтилена для того, чтобы получались бахилы.

Даже этой, казалось бы простой, работой могло заниматься очень ограниченное количество людей — достаточно самостоятельные и способные делать что-то руками. А «Перспективы» изначально работали с самыми слабыми «ребятами» — с тяжелыми множественными нарушениями развития и ментальными особенностями.

Я сразу подмечаю интересную деталь: работники и волонтеры «Перспектив» называют своих подопечных именно «ребятами». Позже выяснится, что и сами подопечные в интернате часто ласково говорят друг о друге «ребятки».

Пешеходная дорога заканчивается, машины ездят туда-сюда и нам приходится лавировать. Вскоре мы оказываемся перед большим зданием за забором, в проходной которого душно. Охранник просит подождать, время тянется, мы слышим обрывки его диалога с кем-то на том конце провода: «Ага… Да… Тут какие-то девушки пришли… Ага… Хорошо, пропускаю!» — мы записываем свои имена в специальную тетрадь и оказываемся на территории интерната.

Вокруг много высоких деревьев, на улице снежно и спокойно, несколько молодых парней в валенках машут нам рукой и улыбаются. Мы пересекаем двор, оказываемся в отдельно стоящем здании и сразу окунаемся в атмосферу «Перспектив»: место, где практически нет запретов на самовыражение, где постоянно что-то происходит, где все подопечные могут почувствовать свободу в несвободной атмосфере интерната.

Нас громко встречают двое — молодой человек в коляске с игрушечной таксой на коленях и девушка в спортивной форме. Парень представляется Борей и спрашивает наши имена, интересуясь, кто мы такие и зачем приехали к ним в гости. Девушка, узнав, что мы журналисты, тут же предлагает прийти к ней в спортивный зал, где она научит нас играть в настольный теннис.

— Как твоя собака? — спрашивает Евгения Борю.
— Нормально!
— Погладить ее можно? Не кусается?
— Конечно, можно! — Евгения кладет руку на плюшевую голову и аккуратно гладит игрушку, — Что-то я здесь дрожу, прямо холодно! Пойду оденусь!

Борис и его пес исчезают из коридора, но вокруг нас становится все больше людей. Кто-то задает вопросы Екатерине, кто-то просит достать им мобильный телефон или сим-карту, кто-то просто с интересом наблюдает за новыми людьми. Кажется, что происходит все и сразу. Мы оставляем верхнюю одежду в кабинете работников «Перспектив», где знакомимся с куратором арт-мастерских, Ильей. Он соглашается провести экскурсию и ведет нашу делегацию через несколько витиеватых коридоров.

По пути мы натыкаемся на девушку, которая широко улыбается и держит на руках собаку коричневого цвета — уже живую.

—О, а это Глина! Собака нашей преподавательницы художественной мастерской и сама Таня — медиатор студии, — знакомит нас Катя Таранченко.

Художественная мастерская

Наше появление в мастерской вызывает взрыв эмоций у художников, которые до этого спокойно работали за своими столами. Мы тут же оказываемся в водовороте внимания и бесконечного желания показать все картины, что были созданы в этих стенах с начала основания мастерских за более чем 20 лет. Один из художников оказывается рядом со мной, он громко и протяжно здоровается: «Оооооо! Привеееет!», и крепко жмет мою руку. Этот ритуал он проделывает со всеми, кто вошел в комнату.

Тихий мужчина, который стоял в углу, неизбежно приковывает к себе внимание. Он одет в светлый свитер в полоску, а на шее красуется экстравагантная бабочка и цепочка бронзового цвета с маленькой игрушкой из киндер-сюрприза. Позже нам расскажут, что зовут этого мужчину Слава, и все свои бабочки он шьет для себя сам.

За одним из столов мы видим художницу Веронику Вепреву, чей особый стиль — это разноцветные круги. Сегодня она создает работу в розовых тонах: преподавательница рядом помогает Веронике переворачивать лист бумаги нужной стороной и обмакивать кисточку в краску.

— В этом процессе очень важно не навязывать, а помогать, выступая скорее медиатором, а не преподавателем, — делится с нами медиатор Таня, с чьей собакой Глиной мы недавно познакомились в коридоре.

В сентябре 2023 года у Вероники открылась большая выставка «Мне снится, как в снегу солнце расходится» в арт-резиденции «Перспектив» в «Нормальном месте». Все пространство выставки было завешено яркими и экспрессивными кругами на контрастных фонах, а сама Вероника под это событие перекрасила волосы в синий цвет. Сегодня художница уже без выкрашенных в яркий цвет волос, и рисует по большей части у себя в комнате, но нам повезло ее увидеть в мастерской.

— Есть ребята, которые приходят к нам из отделения в мастерскую именно как художники: они знают, чего хотят, и от нас, как от медиаторов, требуется организовать им рабочее пространство, — поделилась Таня, — с этими ребятами мы пробуем разные техники, выступаем для них именно как кураторы, помогаем попробовать себя в различных медиумах, если они того просят.

За соседним столом работает художница Галя: перед ней лежит большой лист бумаги с ярко-красными кругами, которые напоминают клубнику. Вокруг них Галя наносит узор в виде черных полукругов — очень кропотливо и медленно, аккуратно вычерчивая каждую линию.

— Галя долго создает свои работы. Эту картину она рисует уже полгода, и весь процесс скорее напоминает вышивание, — рассказывает медиатор и показывает другую, готовую работу художницы, — Кажется, Галя создавала ее примерно год: сначала карандашный рисунок, потом обводка, цвет и заполнение фона.

В мастерской появляется еще один художник — высокий мужчина сорока лет, который не разговаривает, но жестикулирует и явно чего-то требует. Найдя взглядом Катю Таранченко, он широкими шагами подходит к ней и что-то пытается объяснить.

— Это Лёша Сахнов, один из самых известных художников нашей студии. Он работает в основном с папье-маше и создает большие объекты, например, как этот, — Евгения указывает на большой дом, примерно метр на метр размерами, который сделан из папье-маше. У дома открываются двери и окна, снаружи он белый, но, заглянув внутрь, можно увидеть, что все краски прячутся там.

Алексей Сахнов работает и с видео, и с фото, и с графикой. Его рисунки — это размашистые линии шариковой ручкой с четко очерченными потолком, плинтусами, дверьми, — как будто бы это он сам бродит по листу бумаги своим характерным шагом, ограниченный этими неуютными пространствами.

— Так как Лёша создает большие объекты, ему требуется личная мастерская. К сожалению, здесь слишком много людей, и это мешает работе. Сейчас мы много делаем для того, чтобы Лёша мог чаще выезжать из стен интерната: на встречи с кураторами и другими художниками или в арт-резиденции, — рассказывает сотрудница арт-студии «Перспектив» Татьяна.

Алексей уже заметный и состоявшийся художник. Например, его выставки проходили в Мраморном дворце, в Музее Анны Ахматовой, Музее стрит-арта, центре современного искусства «Винзавод», галерее Kunsthalle nummer sieben), в рамках 4-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства (уточнить еще международные или другие крупные проекты).

— Я не была в комнате Лёши, но говорят, что у него под кроватью целый клад разных найденных штук: фотоаппаратов, ноутбуков, техники — всего того, что получилось выменять. Никто точно не знает, откуда он это берет! — рассказывает Катя Таранченко, — Cегодня вот он попросил у меня телефон, говорит, что потерял, хотя совсем недавно ему приносили другой.

Компьютерный класс

Мы выходим из светлого пространства студии и вновь оказываемся в коридорах. Координатор арт-студии Илья ведет нашу делегацию к другому классу, толкает дверь, и мы входим в компьютерный зал, где пятеро парней и преподаватель увлеченно сидят перед экранами. Кто-то что-то рисует, кто-то сидит перед микрофоном и записывает экспериментальный подкаст, а кто-то просто что-то изучает. Эта комната не столь светлая и напоминает чем-то любой классический кабинет айтишников, заставленный, в том числе, разными приборами и техникой. Преподаватель мастерской, Рома, рассказывает:

— Мы с ребятами делаем все, что только можно делать за компьютерами. Обучаем и максимально вовлекаем в процесс, используя иногда адаптированные для них вещи. Бывает, что придумываем что-то в процессе, например, сейчас у нас есть идея делать что-то типа своих подкастов, и все вместе мы над ней работаем.

В ходе разговора мы узнаем, что в 2016 году благотворительная организация «Перспективы» здесь создала электронный музыкальный проект. Рома называет это «звукоизлечением».

— Здесь никто не старается быть похожим на других: а в музыке это значит, что никто не копирует другого. Получается процессуальная история, записанный живой перформанс, целый процесс исследования звука.

Один из постоянных посетителей студии, Юра Кольцов, любит долго и монотонно изучать звуки, прослушивая их по несколько раз и выбирая для себя нужный. За плечами музыканта есть опыт выступления на трехдневном рейве на Gamma Festival. У другого подопечного студии, Андрея, был опыт выступления на Дворцовой площади на фестивале «Будь с городом» в 2018 году.

— У Андрея огромная продуктивность, и он создает большое количество техно-музыки, хотя я очень не люблю это название, — рассказывает Рома и параллельно включает для нас трек, который переносит всех куда-то на техно-вечеринку. Этот альбом был по итогу передан в музыкальный лейбл и даже приносит процент с продаж.

Керамическая мастерская

В керамической мастерской несколько человек работает с мозаикой, а кто-то раскрашивает изделия. Среди всех присутствующих выделяется Саша Румянцев, который широко улыбается и рад вниманию к его работе.

Одна из стен мастерской полностью заставлена изделиями художников. Здесь можно увидеть кружки и тарелки с узнаваемыми логотипами «Перспектив» — котами и коровами. Рисунки для этого мерча создал художник Альберт Котов. Рядом стоят вазы, похожие на пальто, с широкими воротниками и большими пуговицами, но без человека внутри этого пальто. Выглядят очень игриво!

— Ребята не работают на гончарных кругах, мы используем другую технику, адаптированную под их особенности. Это, в основном, лепка из пласта, жгута, формовка. Наш главный керамист, Саша, делает свои изделия из пласта, а круглые, те самые пальто, сделаны из двух половинок мисок — то есть это такой своеобразный паззл. Кстати, это авторский стиль Саши, с этими пальто он создает не только вазы, но и, например, кружки, — рассказывает руководительница керамической мастерской «Перспектив» Татьяна.

Театральная мастерская

Заходя в театральный зал, мы проходим мимо двери в отдельную комнату: здесь все подопечные могут оставаться наедине с собой, отдыхать от толпы или репетировать.

Комната заставлена разными инструментами — от синтезатора до барабанов тамтам. Нас встречает Слава, который отвечает за музыкальное направление:

— Здесь мы занимаемся и групповыми, и индивидуальными занятиями. Иногда проводим занятия здесь, а иногда я прихожу в отделение к тем, кто не может спуститься. Общее число всех, кто приходит на занятия, примерно 50-60 человек. Мы не обучаем игре на инструментах, а скорее предоставляем возможность выразить себя. Например, в этой комнате ребята могут громко петь, что в отделении, конечно же, пресекается.

В этом же пространстве проводятся занятия с просмотром и прослушиванием концертов на проекторе. В ходе таких просмотров подопечные могут учиться различать на слух инструменты и звуки, а также просто наслаждаться музыкой.

Также в этой комнате проводится театральная мастерская, которую сейчас ведет Лида Клирикова.

— Лида пришла в «Перспективы» в качестве волонтера в 16 лет. Потом ушла учиться, стала режиссером театра кукол, актрисой Большого театра кукол и вернулась к нам уже опытным педагогом, — рассказывает Евгения, — вместе с ребятами она делает постановки, создает декорации и кукол для своих спектаклей. В группе Лиды сейчас занимаются 12 человек, и идет работа над экспериментальными проектами, в которых будет возможность задействовать еще большее количество подопечных с отделений ПНИ.

В этих же стенах зародился спектакль «Основные моменты» режиссера Елены Шифферс — дочери режиссера и философа Евгения Шифферса, чью традицию «театра мертвого дома» она продолжает. Международный проект «Театр без границ» работает с 2007 года, подопечные «Перспектив» — участники театральной труппы — регулярно гастролировали не только по Петербургу, но ездили в Швейцарию и Германию. Новый спектакль «Основные моменты» был создан в 2022 году, и его вторая часть будет показана скоро в Петербурге, 18 апреля, на сцене Упсала-цирка в рамках программы фестиваля «Арлекин».

— Это, конечно, совсем другой театр. Обычная театральная постановка подразумевает за собой работу на результат, а тут важнее сам процесс, проживание совместного опыта. И здесь совсем нет игры и фальши, наши особые артисты прямо живут и говорят от себя. Это дает очень интересный эффект. Особенно когда начинаются тексты Бродского или Ахматовой, и ты хотя бы немножко понимаешь, кто перед тобой играет. Например, Альберт Котов, который раньше даже не говорил… Это сильно воздействует, но с пониманием бэкграунда актеров — еще сильнее, — рассказывает о своих впечатлениях Евгения.

В отделении

Психоневрологический интернат №3 — это огромное здание, в котором существуют свои правила и распорядки. Здесь, по состоянию на 12 декабря 2023 года, проживают 1094 человек: мужчин — 778, женщин — 316.

Прерывая наше исследование первого этажа, мы надеваем бахилы и маски, и отправляемся в отделение — нас готовы принять и рассказать о том, как устроена жизнь тех, у кого нет возможности спускаться на первый этаж арт-мастерских.

В 2023 году в ПНИ №10 случился громкий скандал: учредитель благотворительного фонда помощи хосписам «Вера», автор проекта «Регион заботы» Нюта Федермессер в ночь на 19 апреля записала видеообращение, в котором рассказывала о семи летальных исходах юных подопечных интерната за последние полтора года. Прошло множество проверок, было возбуждено уголовное дело, но ответом государства стали поправки в закон «О психиатрической помощи», которые не узаконили возможности создавать службы, защищающие права пациентов в ПНИ.

В июле 2023 года Нюта Федермессер выступила на заседании комитета по здравоохранению Госдумы. Она пыталась убедить депутатов не принимать поправки в закон, однако он был принят. Все эти действия, по мнению общественных деятелей, приводят к тому, что системы интернатов в России становятся еще более закрытыми, у подопечных значительно снижаются возможности выписки, а значит — практически нет шансов устроить самостоятельную жизнь и интегрироваться в общество, оставаясь на всю жизнь только в стенах интернатов.

— Для многих выпускников из детских интернатов перевод во взрослый, конечно же, большой стресс. Здесь им приходится столкнуться со взрослыми, самостоятельными людьми и ужиться с ними. В комитете по социальной политике мы стали говорить о том, что таким ребятам нужно особенное отделение, в котором с ними будет больше взаимодействия с персоналом, больше внимания и ухода. Хочется, чтобы для них был выработан индивидуальный подход, и к сожалению, мастерские здесь никак не смогут помочь. Нужны воспитатели, которые будут больше времени уделять подопечным. В ПНИ №3 есть такое отделение — некий пилотный проект, где персонал обучен правильно ухаживать и учитывать все деформации тела при перемещении ребят, — по пути в 11-е отделение рассказывает Катя Таранченко.

Мы проходим в палаты, в которых стоит примерно 5-6 кроватей, на некоторых из них лежат ребята. Рядом с ними таблички с указанием имени, возраста и веса, а также памятки о том, как часто и в какие положения нужно их переворачивать. Кто-то отсутствует — врачи говорят, что у них сейчас лечебная физкультура.

Самая большая проблема во всех интернатах — это отсутствие персонала и невозможность обеспечить всем должное внимание. В итоге, в таких условиях все подопечные просто лежат по кроватям и смотрят в потолок, что приводит к сильным ухудшениям их физического и психического состояния. После скандала в ПНИ №10 в ПНИ №3 добавили персонал, и, по словам врачей, сейчас здесь каждый день гуляют с подопечными, выводя их по очереди на улицу.

Для всех в этом отделении требуется постоянный уход и наблюдение: кто-то может сам пользоваться коляской, остальным требуется специальная вертикальная платформа, которая помогает развиваться физически, не терять форму и не впадать в депрессию. Кроме того, все эти упражнения, в конце концов, могут привести к тому, что люди становятся более самостоятельными.

Переходя из одной палаты в другую, наше внимание обращают на шкаф с верхней одеждой и обувью — это некая гарантия того, что людей здесь выводят на прогулку. Как рассказывают волонтеры, работников некоторых ПНИ, утверждающих, что у них есть прогулки, просьба показать верхнюю одежду подопечных заставала врасплох.

В женской палате светло, сквозь зеленые занавески в комнату проникает рассеянное зимнее солнце. Нас встречают три девушки — двое в колясках и одна на стуле в углу. Катя Таранченко рассказывает, что это Настя, «Перспективы» добились ее перевода в третий ПНИ после того, как в другом интернате увидели ухудшение ее состояния. Настя стала закрытой, практически не ела и впадала в депрессию.

Мы заканчиваем наш обход отделения в холле, в котором устроено что-то типа общей гостиной: стоят несколько кресел, большой шкаф и телевизор, на котором сейчас показывают боевик с Первого канала. Уюта комнате придает большое количество растений, которые выстроены стеной прямо рядом с окном. Перед телевизором сидит женщина и двое мужчин, один из которых на инвалидной коляске. Перед выходом он оборачивается в нашу сторону и спрашивает: «Почему вы только к дуракам ходите? А к нормальным не ходите?».

— Здесь много людей, ко всем не сходишь, — отвечает кто-то.

Кулинарная мастерская

— Ну что, суп? — улыбаясь, Евгения предлагает нам всем отправиться на обед.

Наша экскурсия заканчивается в кулинарной мастерской «Перспектив». Здесь проходят занятия, на которых подопечных учат пользоваться ножом, варить для себя еду или даже заваривать чай. Действия, которые в быту кажутся обычными, для тех, кто с детства живет в интернатах, являются чем-то неизведанным и странным. Эта мастерская важна для всех людей, проживающих в интернате, потому что здесь они учатся самостоятельной жизни. Кроме того, если у кого-то из них появится шанс выйти из-под опеки интерната в Дом сопровождаемого проживания, то с этими навыками будет гораздо проще наладить свой новый быт.

Из комнаты с длинным столом, устланным клеенкой, ведет коридор на кухню, откуда доносится запах домашнего супа. Мы слышим приближающийся звук колес, и через некоторое мгновение нас встречает молодой человек, который резво перемещается по этим помещениям, быстро лавируя между нами на деревянной дощечке с колесиками.

— Это Женя Иванов, наш «повар» Он стал работником «Перспектив», когда вышел из ПНИ в самостоятельную жизнь, и сейчас готовит обед на всю нашу команду. Сегодня овощной супчик, — рассказывают работники «Перспектив», — Женя 26 лет жил в интернате, но недавно переехал в Шушары — получил социальную квартиру. Теперь почти каждый день приезжает к нам сюда работать.

Постепенно за столом собирается все больше людей — приходят волонтеры и работники «Перспектив». Среди них выделяется седой мужчина в возрасте — это Йен, волонтер из Англии, который уже давно в «Перспективах».

— У нас есть программа «Добровольныйсоциальный год», участники целый год помогают подопечным «Перспектив»: ездя по нашим проектам, занимаются с подопечными, гуляют и проводят с ними время. После такой программы, конечно, люди меняются. Интересно, что в отзывах некоторые волонтеры пишут, что это был «лучший год в их жизни». Учитывая занятость — пять дней в неделю — для волонтеров предусмотрены для волонтеров небольшие денежные компенсации на еду: 14 000 рублей, для иногородних — 25 000 рублей, плюс оплата проездов. Раньше было много волонтеров из Германии, сейчас их не очень много, но кто-то возвращается, чтобы навестить своих подопечных, — рассказывает Евгения.

Из кухни появляется Женя:

— Вот, принес вам хлебушек к супу! — все благодарят, суп действительно вышел прекрасным.
— Женя, а ты когда стал жить самостоятельно? — интересуемся мы.
— Квартиру получил в том году, а жить стал с августа. Переехал недавно — было тяжело переезжать и расставаться с ребятками.

Эпилог

Мы возвращаемся в комнату для сотрудников «Перспектив» и ждем Катю, чтобы по тому же пути через лес отправиться обратно в Петербург. Внимание и суета вокруг нас утихли — наверное, подопечные «Перспектив» уже привыкли к нашему присутствию.

— Конечно, по-хорошему ПНИ должны постепенно разукрупнять и расформировывать, — рассказывает Евгения, — Подопечные должны становиться частью общества, социализироваться, жить в Домах сопровождаемого проживания или в своих квартирах. Все это сложно, но для многих людей с тяжелой инвалидностью — возможно, и об этом мы продолжаем говорить.

По очевидным причинам сейчас интернатов становится только больше, а для их полноценной работы и для качественной жизни подопечных требуется гораздо больше рабочего персонала. До сих пор есть ПНИ, в которые не допускаются волонтеры и благотворительные организации. Представители некоммерческих организаций надеялись на то, что в федеральный закон «О психиатрической помощи» войдут ключевые позиции, которые позволили бы улучшить жизнь людей с психическими особенностями. Неизменной осталась и статья 30 закона о мерах физического стеснения и изоляции. Несмотря на то, что в действующей редакции в ПНИ это запрещено использовать, а разрешается исключительно в психиатрических больницах, часто на практике администрации интернатов трактуют норму иначе.

Также происходят нарушения и других прав, которые оказались под запретом в новой редакции закона. В стационарных организациях социального обслуживания теперь запрещено ограничивать права на ведение переписки без цензуры, получать и отправлять почтовые отправления и денежные переводы, принимать посетителей, приобретать предметы первой необходимости, телефон, одежду и пользоваться этим. Также впервые легализовано временное выбытие из интерната: например, в отпуск или на выходные в семью. Для этого по-прежнему требуется согласие директора, но появилась возможность оспорить его решение в региональной комиссии.

Катя выходит из кабинета: закончилась онлайн-конференция, на которой ей нужно было обязательно присутствовать. В коридоре вдруг возникает парень на коляске, он тут же ловит Катю взглядом и спрашивает:

— Катя, а ты пойдешь со мной в отделение?
— Мне надо бежать, я сегодня еще в другой интернат еду.
— В какой?
— В десятый!
— Ой, тогда я хочу с тобой! Работать хочу с тобой!
— Будешь моим помощником?
— Да!

Если вы хотите сделать пожертвование в благотворительную организацию «Перспективы», то пройдите по этой ссылке.