Марина Лошак: «У людей растет потребность в пространствах, где главная интонация — искренность и человечность»

ВЫ ЧАСТО УПОМИНАЕТЕ, ЧТО МУЗЕЙ «ПОЛТОРЫ КОМНАТЫ» СТАЛ ДЛЯ ВАС ЛЮБОВЬЮ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА И ИСТОЧНИКОМ СЧАСТЬЯ. СОХРАНИЛОСЬ ЛИ ЭТО ОЩУЩЕНИЕ СПУСТЯ ДВА ГОДА РАБОТЫ В НЕМ?

Да, знаете, это действительно редкий случай, ведь обычно влюбленность со временем превращается в более устойчивое чувство. Но здесь она сохраняется — это состояние легкости и предвкушения чего-то прекрасного в будущем. Как и в самом начале, я по-прежнему ощущаю себя счастливой в этом месте.

ИНТЕРЕСНО УЗНАТЬ О ВАШИХ ЗАДАЧАХ. НАСКОЛЬКО Я ПОМНЮ, БУДУЧИ ДИРЕКТОРОМ ПУШКИНСКОГО, ВЫ СТРЕМИЛИСЬ ВЗБОДРИТЬ ЕГО. А КАК ОБСТОЯТ ДЕЛА С МУЗЕЕМ «ПОЛТОРЫ КОМНАТЫ»?

Музей «Полторы комнаты» развивается совершенно иначе, чем крупные институции. Его структура основана на командной работе — здесь невозможно, чтобы решения принимал только один человек. Всё решается коллективно. Конечно, в крупных музеях, таких как Пушкинский, командное взаимодействие тоже важно, но конечная ответственность за стратегические решения всегда лежит на директоре.

В «Полутора комнатах» решения принимаются сообща, что создает особую атмосферу. Команда небольшая, но все незаменимы и талантливы по-своему. Вклад каждого важен — как ингредиента в супе — без одного из них вкус изменится. Так что здесь и задачи у меня иные.

Музей развивается стремительно. Многое изменилось: место стало востребованнее. Мы не всегда справляемся с потоком посетителей и желающих принять участие в наших мероприятиях. Это говорит о растущей потребности в пространствах, где главная интонация — искренность и человечность.

Мы не боимся экспериментировать и пробовать новое. Конечно, были и ошибки, как в любом процессе поиска. Но только через шаги и эксперименты можно понять, что работает, а что требует доработки.

Одним из ярких примеров стало воплощение сложной пьесы «Мрамор». Две недели интенсивных репетиций полностью изменили комнату Бродского как физически, так и концептуально. Постановка Евгения Цыганова, где он играет одну из главных ролей вместе с двумя талантливыми актерами Денисом Самойловым и Василием Михайловым, была организована усилиями маленькой команды и особенно — одного человек, арт-директора Анны Маленковой. И это невероятный пример самоотверженной работы.

Выставочная деятельность тоже активно расширяется. Появилось новое пространство — «Квартира №7» в доме Мурузи. У нас большие планы по его обустройству и привлечению коллекционеров, галеристов и культурных деятелей.

Еще одно важное место — «Китайская закусочная», созданная художником Александром Бродским. Это не просто ресторан, а визуально впечатляющий проект, который дополняет нашу экосистему.

В пространстве, которое мы называем комната с эркером, сейчас проходит выставка книги художника Георга Базелица, вдохновленной лирикой Иосифа Бродского. Мы планируем развивать это направление и вскоре представим первую книгу, созданную совместно с Виктором Пивоваровым.

Мы движемся вперед семимильными шагами, пробуя, экспериментируя и следуя вдохновению. Это делает «Полторы комнаты» по-настоящему уникальным и живым пространством.

С ВАШИМ ПРИХОДОМ В МУЗЕЕ БУДТО БЫ СТАЛО БОЛЬШЕ ВЫСТАВОК С МОЛОДЫМИ СОВРЕМЕННЫМИ ХУДОЖНИКАМИ. ПЛАНИРУЕТЕ ЛИ ВЫ РАЗВИВАТЬ ЭТО НАПРАВЛЕНИЕ И ДАЛЬШЕ?

Это не новый путь, а продолжение того, что мы начали, и по которому уверенно движемся. Все, кто бывал в «Полутора комнатах», знают, что комната с эркером — особенное пространство. Те, кто не был, приходите — вы увидите это волшебное место, которое само по себе является произведением искусства: с его удивительной фактурой стен, видами из окна, дрожащими половицами. Это инсталляционное пространство, которое ощущается, как только в него входишь.

Это место, где искусство живет, и мы планируем проводить здесь различные выставки. Но стоит отметить, что 2025 год для нас юбилейный, особенно важный в контексте нашего героя — Иосифа Бродского. В связи с этим мы организуем несколько событий, которые нельзя игнорировать. В этой самой комнате будут проходить две выставки, связанные с поэтом. Одна из них — долгожданный проект, посвященный Владимиру Марамзину, человеку, который перед отъездом Бродского сумел сохранить его тексты. Мы планируем выставку, которая расскажет о нем, его героической работе и значении для истории Бродского. Марамзин и его команда проделали невидимую, невероятно трудную работу, собрав самиздатное собрание сочинений поэта, которое теперь хранится у нас в архиве.

Также будет выставка, связанная с работами замечательного ленинградского поэта Владимира Уфлянда, который высоко ценил Бродского. Уфлянд будет представлен не только как поэт, но и как художник. Думаю, она станет для многих открытием.

В конце марта состоится еще одна важная выставка — философский проект Надежды Пантюлиной и художника Петра Пастернака, который, как мне кажется, идеально подойдет для нашего пространства.

Хочу сказать, что нам нужны люди, которые готовы поддержать наш музей. В этом году мы планируем больше работать с самим пространством «Полутора комнат». В честь юбилея Бродского у нас будут проекты, которые взаимодействуют с ним, его стенами, звуками, атмосферой, и нам нужно больше помощников, чтобы воплотить их в жизнь. Если у вас есть такое желание, откликайтесь!

Важное событие прошлого года — открытие «Квартиры №7», где сейчас проходит выставка Михаила Рогинского — самая посещаемая на сегодняшний день, и интерес к ней продолжает расти. Люди нуждаются в проектах, которые не просто дают информацию, но вызывают эмоции, которые могут заставить человека пережить что-то сильное. Ведь именно такие моменты, когда искусство пробивает тебя до глубины, остаются в памяти.

Следующее событие, которое мы готовим в «Квартире №7», — инсталляция Александра Бродского, созданная специально для этого пространства. А после — выставка, посвященная художнику Олегу Кудряшову, куратором которой выступит хранитель наследия художника Юрий Петухов. Кудряшов, известный своими абстрактными работами, будет представлен в совершенно новом свете.

Еще в этом году мы планируем осуществить проекты, посвященные Иосифу Бродскому, вне стен музея — в арт-резиденции «Веретьево», месте, созданном Александром Бродским и наполненным атмосферой, которая погружает зрителя в магию природы и искусства, и в Переделкино.

Я ПОМНЮ ПЕТЕРБУРГ ДО ПОЯВЛЕНИЯ МУЗЕЯ «ПОЛТОРЫ КОМНАТЫ», КОГДА ТОЛЬКО НАЧИНАЛИСЬ ПОДГОТОВКИ К ЕГО ОТКРЫТИЮ В ДОМЕ МУРУЗИ. ТОГДА БЫЛО МНОГО ПЕРЕГОВОРОВ С МЕСТНЫМИ ЖИТЕЛЯМИ. А СЕЙЧАС, КОГДА МУЗЕЙ УЖЕ СУЩЕСТВУЕТ, РАЗВИВАЕТСЯ И СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ ЗАМЕТНЫМ, МНЕ ИНТЕРЕСНО УЗНАТЬ, КАК МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛЯ ОТНОСЯТСЯ К ЕГО ПРИСУТСТВИЮ?

Все изменилось. Наш директор Максим Левченко, как человек, понимающий важность коммуникации для развития своего любимого места, стал управдомом дома. Он выиграл конкурс, и теперь весь коллектив занимается зданием. Раньше мы тоже этим занимались, но теперь всё стало более организованным. Ремонтируются парадные, есть большие идеи по улучшению двора, а также появляется пространство каретника, который мы арендуем у дома, где будет еще одно большое закрытое хранение. Мы думаем о том, как сделать территорию двора комфортной для жителей. Теперь все настроены очень дружественно и, можно сказать, не только не мешают, но и помогают.

ВЫ УПОМЯНУЛИ, ЧТО «ПОЛТОРЫ КОМНАТЫ» — ЭТО КАМЕРНЫЙ МУЗЕЙ С КОМПАКТНОЙ КОМАНДОЙ. ВАМ ЛИЧНО НЕ ТЕСНО СЕЙЧАС ПОСЛЕ РАБОТЫ В БОЛЬШОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ МУЗЕЕ?

Мне совершенно не тесно. Мне абсолютно адекватно мне самой. Кроме того, у меня есть другие занятия, более габаритные, иногда даже слишком, поэтому это баланс.

Наша институция компактная, но каждый сотрудник, как мне кажется, — настоящая драгоценность на своем месте.

Часто возникают идеи, которые вдохновляют прямо здесь и сейчас, и хочется поскорее ими поделиться и воплотить. И я не знаю другого места на Земле, где идеи так быстро подхватываются и реализуются. Причем это не только мои мысли — их буквально ворох носится в воздухе и они стремительно становятся реальностью.

Иногда это просто чудо, как быстро происходят перемены. Например, после одной из выставок мы поняли, что нужно изменить пространство, где раньше находился бар — последнюю комнату нашей квартиры. И сразу возникла идея сделать там библиотеку. Теперь она уже построена, и книги начинают занимать свои места на полках.

НЕ МОГУ НЕ СПРОСИТЬ ПРО ПУШКИНСКИЙ. ВЫ НЕ РАЗ ГОВОРИЛИ, ЧТО ОТНОСИТЕСЬ К НЕМУ С ОСОБОЙ ЛЮБОВЬЮ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО. НЕДАВНО В ЭТОМ МУЗЕЕ ВНОВЬ ПРОИЗОШЛА СМЕНА ДИРЕКТОРА, И МНЕ ИНТЕРЕСНО, КАКИЕ У ВАС НА ЭТОТ СЧЕТ ОЩУЩЕНИЯ? КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ВЛИЯЕТ ЛИ ТАКАЯ ЧАСТАЯ СМЕНА РУКОВОДСТВА НА МУЗЕЙ?

Конечно, хотелось бы, чтобы директора не менялись так часто. Музей как институция должен быть стабильной конструкцией, и такая устойчивость ему только на пользу. Но мы живем в нестабильное время, и это отражается на всех сферах жизни, в том числе на музеях.

Естественно, с каждой сменой руководства люди начинают тревожиться о будущем: кто новый директор, какие изменения он принесет, как это повлияет на их работу. Но, с другой стороны, такая ситуация учит гибкости и готовности к переменам — и это хорошая новость. Я искренне верю, что с Пушкинским всё будет хорошо. Это место само по себе имеет удивительную силу и задает тон тому, что там происходит.

Что касается оценки работы после ухода, то спрашивать об этом бывшего директора, пожалуй, бессмысленно. Это самый субъективный человек на Земле. Мы все разные и ценим разные вещи. Например, я ужасный перфекционист, когда дело касается визуальных решений. Мне всегда хочется определенных эстетических решений. Елизавета Лихачёва, которая пришла после меня, более вербальна и, возможно, делала акцент на других аспектах. Но, может быть, именно это разнообразие подходов и сыграет в пользу музея в долгосрочной перспективе.

ВЫ ПОСЕЩАЕТЕ ПУШКИНСКИЙ МУЗЕЙ СЕЙЧАС?

Хожу, конечно. С коллегами у меня по-прежнему самые теплые и близкие отношения. Я всех по-прежнему люблю и всегда за них переживаю. Чувствую ответственность за их жизнь и всё, что там происходит. Они знают, что я всегда готова помочь — будь то вопросы личного характера, советы, поиск врачей или учителей, а иногда просто поддержка, когда нужно побыть своего рода психотерапевтом. Это, кстати, одно из моих главных занятий в жизни.

Всё это я делаю с любовью и легкостью, искренне чувствуя близость к этим людям. Конечно, не могу сказать, что знаю каждого сотрудника музея — слишком уж большая команда, — но у меня есть много важных связей. Пушкинский всегда будет для меня особым местом, местом любви, несмотря на то, что я формально больше не числюсь его директором.

МНЕ БЫ ХОТЕЛОСЬ НЕМНОГО ПОГОВОРИТЬ О ФОНДЕ «НОВЫЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ». КАК ВЫ ОЦЕНИВАЕТЕ ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗА ДВА ГОДА СУЩЕСТВОВАНИЯ? УДАЛОСЬ ЛИ ДОСТИЧЬ ПОСТАВЛЕННЫХ ЦЕЛЕЙ?

Мы ставили перед собой гипотетические задачи, и в процессе работы взгляды изменились, а некоторые вещи пришлось подкорректировать. Жизнь, безусловно, вносит свои коррективы, учитывая особенности нашего общества. Однако главной целью оставалась задача рассказать о значении коллекционера, его роли, познакомить людей, подчеркнуть важные моменты его существования и помочь с проектами и идеями. Это всё сохраняется. Мы чего-то добились, но и многое еще предстоит сделать. Некоторые цели, которые казались важными в начале, сейчас кажутся менее актуальными. Однако идея проведения биеннале как финальной точки, которая всё это организует, сохранилась. Мы изменили концепцию, расширили ее и превратили в новый продукт, с новым смыслом и масштабом. Надеемся, что всё получится.

ЕСТЬ ЛИ У ВАС ВАШ ЛИЧНЫЙ КАМЕРТОН ИЛИ ЛЮДИ, ЗА СОВЕТОМ К КОТОРЫМ ВЫ ОБРАЩАЕТЕСЬ?

У меня нет такого советчика или «камертона», но есть друзья, с которыми я очень близка, и обсуждаю с ними все вопросы. Все они — в нашем фонде и, конечно, есть такие люди в «Полуторах комнатах». Также есть художники из разных этапов моей жизни, друзья, чьи советы всегда имеют для меня значимость. Этот список не очень большой, но он стабилен.

ВЫ МНОГО РАЗ ГОВОРИЛИ О НЕВОЗМОЖНОСТИ ПЛАНИРОВАНИЯ. МОЖЕТЕ ПОДЕЛИТЬСЯ, КАК ПЛАНИРОВАТЬ, ПРИДУМЫВАТЬ И СОЗДАВАТЬ, КОГДА НЕВОЗМОЖНО ПРЕДСКАЗАТЬ, ЧТО БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ В СЛЕДУЮЩЕМ МЕСЯЦЕ?

Всё равно планировать и строить долгие планы. Сколько бы мы не говорили о том, что нужно жить краткосрочными планами, я всё равно предлагаю строить долгие планы. Так мы приближаем их к реальности, они становятся возможными благодаря нашему желанию и действиям. Поскольку мы все относимся к категории людей, которые строят миражи, — оазисы очень необходимы в пустыне. Возникновение этих оазисов — это часть нашего дела.

Но длинные планы должны быть сбалансированы короткими, потому что вокруг нас много вдохновляющего. Несмотря на все трудности, важно уметь замечать это вдохновение и идти за ним. В моей жизни, например, часто бывают планы, которые не строятся заранее, а возникают неожиданно — предложения или идеи. С одной стороны, это мой недостаток. Мои друзья знают, что я вообще не умею отказывать. Если что-то мне кажется очень важным, то я не могу это проигнорировать и начинаю в этом как-то вариться — как консультант, советчик или даже беру всё на себя. Но, считаю, что нужно прислушиваться к себе и обязательно мечтать.

В ЭТОМ ГОДУ ЮБИЛЕЙНАЯ ДАТА НЕ ТОЛЬКО У МУЗЕЯ БРОДСКОГО, НО И У ВАС. ПОДЕЛИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, КАК ВАМ УДАЕТСЯ ПОДДЕРЖИВАТЬ В СЕБЕ ЖИЗНЕЛЮБИЕ?

Мне кажется, всем нужно попытаться в свое время, в какой-то момент, когда начнешь проживать новую жизнь, — родиться на юге, у моря. Это дает очень хороший запас легкомыслия!

Есть такое прекрасное слово, придуманное еще когда-то Бабелем, «живиальность», то есть наполненность жизнью. Это дает способность удивляться, восхищаться, радоваться людям — только потому, что они другие. Это очень важно. Это эманация, которая исходит из тебя и распространяется на окружающих.

КАКОЕ У ВАС БУДЕТ САМОЕ БОЛЬШОЕ ЖЕЛАНИЕ, КОТОРОЕ ВЫ ЗАГАДАЕТЕ?

Ну я же его не могу произнести вслух, я его просто загадала! Иначе оно не исполнится. Теперь вы сказали, и оно во мне.