ОТДЕЛ МЕДИАЦИИ V–A–C

АННА ПАНФИЛЕЦ

руководитель отдела медиации фонда V–A–C

КАК ИДЕТ ПОДГОТОВКА К ОТКРЫТИЮ?
Мне на днях рассказали анекдот:
Самый популярный диалог между сотрудниками Политеха и V–A–C:
– Когда у вас открытие?
– А у вас?
Даты открытия мы обязательно объявим публично, как только это станет возможно.

КАК МЕНЯЛОСЬ ВАШЕ ОТНОШЕНИЕ К ПРОЕКТУ С МОМЕНТА, КАК ВЫ НАЧАЛИ ИМ ЗАНИМАТЬСЯ?
Я пришла в фонд 5 лет назад, в штате тогда работало 20 человек. Мы все собирались в одной переговорной комнате, чтобы обсудить выставочную программу. 5 лет — это относительно большой срок, конечно, были разные моменты, в том числе мучительные сомнения, бесконечные поиски и полное исчерпание сил. Сейчас, когда в штате более 150 сотрудников, столько всего позади, и мы максимально приблизились к заветному рубежу, я скорее нахожу себя в состоянии полного спокойствия.
Честно говоря, мне неважно, как меня определяет профессиональное сообщество: медиатор, куратор, менеджер, преподаватель или автор публичных программ. В разных ситуациях я обнаруживаю в себе пассионарное стремление действовать в новых ролях и нести за это ответственность. В процессе обычно сверяюсь с личным внутренним камертоном, он отвечает, хорошая работа или так себе. Так себе стараюсь не делать. Опыт работы в фонде дарит роскошную возможность обретать новые идентичности и умение мигрировать между ними.

ЧТО ДЛЯ ВАС 'ГЭС-2'? МНОГОЕ ИЗ ЗАДУМАННОГО ПОЛУЧИЛОСЬ РЕАЛИЗОВАТЬ?
Если смотреть на здание с противоположного берега Водоотводного канала, можно представить себе, что 'ГЭС-2' — это большой корабль, который вот-вот спустят на воду. Я желаю этому кораблю безграничного плавания и попутных ветров.
Пандемия учит нас быстро адаптироваться к предлагаемым обстоятельствам. У нас собрался поэтичный девичий коллектив, я счастлива работать с Лерой, Дашей, Ариной и Галей. Это лучшие девчонки времени. Вместе мы запустили Факультет медиации в июне 2020 года и не остановили обучение. Наоборот, в апреле набрали вторую группу студентов. Нам впервые хватило времени прочесть со студентами все, что всегда хотели, а не только Рансьера. Сейчас блок онлайн-занятий завершен, и мы ожидаем возможности выхода в 'ГЭС-2' для прохождения практики.

КАКИЕ У ВАС ОЖИДАНИЯ ОТ ПРОЕКТА В ЦЕЛОМ?
Ожиданий немного, я не любитель предсказывать, скорее есть цели и планы, как к ним прийти. Мне бы хотелось удержать медиацию на той же позиции внутри институции, на которой мы ее изначально задумываем. Например, я рассчитываю, что медиация в 'ГЭС-2' всегда будет демократизировать доступ к культуре, никогда не станет статьей дохода, и любой посетитель, школьный класс, группа студентов или трудовой коллектив всегда смогут бесплатно попасть на сеанс медиации, выбрав тему для диалога. Для этого мы оставляем на сайте анкету, в которой можно выразить личные или коллективные интересы.

Есть большое желание развивать интерактивные онлайн-проекты, чтобы создавать больше возможностей для диалога с другими регионами. Кроме этого, я активно выступаю за признание профессии, стабильность условий труда и рост профессионализма медиаторов. Медиатору постоянно необходимо изучать новый материал, много читать, тренировать использование разных инструментов от фасилитации до перформативных упражнений. Многие в нашей команде занимаются различными исследованиями, в том числе в области педагогики. Это провоцирует непрекращающийся внутренний поиск, создание экспериментальных направлений, диалог с преподавателями, художниками и кураторами. Сейчас мы с нашими HR-специалистами думаем над тем, как разделить рабочий день медиатора на общение с посетителями, исследовательскую деятельность и постоянное дообучение.

ЧТО МЕДИАЦИЯ ДЛЯ ВАС?
Медиация в 'ГЭС-2' — это всепроникающий свет. Наша задача — объединить множество кураторских проектов, стереть мысленные границы между галереями, классами, актовым залом, рощей, городом и миром, в конце концов. Мы отмечаем на архитектурных планах какие-то условные точки, где может работать медиатор, но при этом понимаем, что у медиации не может быть никакого места, она повсюду.
'ГЭС-2' не музей. У нас нет необходимости становиться музейными педагогами в чистом виде и знакомить людей с коллекцией фонда или привезенным искусством. В формате свободной медиации беседа может сложиться вокруг кинопоказа или книги с полки библиотеки, нет никаких тематических ограничений. В первую очередь наша задача — создать атмосферу гостеприимства и открытости, чтобы посетитель захотел вернуться к нам снова и продолжить разговор с медиатором.
Объединять вокруг себя людей с разными взглядами, ценностями и опытом — сложное дело, это требует большой отдачи, иногда всей жизни. У нас в практике есть примеры, когда медиация объединяла людей в новые группы. Сами медиаторы тому пример. Почти все мои знакомые друзья из Петербурга ходили в эрмитажные кружки. Ловлю себя на мысли, что лет через 10 могу знать многих постояльцев нашего Ателье или последователей медиации.
Очевидно, что людей будет притягивать место само по себе. Но чтобы у индивидуального посетителя или группы сложились прочные отношения с институцией, нужен человеческий контакт, непрерывная связь и множество встреч. Немало написано о том, что 'ГЭС-2' — новое городское пространство. Однако хорошо ли мы понимаем, кто сегодня живет в городе, кто и зачем к нам придет? Ответы у нас появятся после открытия, и первыми посетителей услышат медиаторы.
Учитывая многообразие задач, многослойность контента, я просто не вижу других возможностей для построения постоянного диалога с посетителями. Экскурсия, кружок, образовательный курс — все это не дает нам такого простора для взаимодействия, который предполагает медиация. Тем не менее почти все конвенциональные форматы будут также постоянно представлены в программе сезонов наряду с медиацией.

ВНУТРЕННИЕ УСТАНОВКИ, НА КОТОРЫЕ ВЫ ОПИРАЕТЕСЬ В РАБОЧЕМ ПРОЦЕССЕ?
Как руководитель отдела, я отталкиваюсь от понятия из экономической теории — разделения труда по принципу сравнительных преимуществ. Этой идее Смита почти 250 лет, мне она кажется до сих пор состоятельной. У нее есть одно чудесное свойство: нет такого человека, который бы ими не обладал. В целом любая слаженная команда — это люди с разными компетенциями, понимающие свою задачу, обладающие всеми необходимыми знаниями, инструментами и имеющие личную мотивацию заниматься своей работой в этой команде.
Если мы говорим о самой медиации, то я снова скажу, что нет фиксированных сценариев общения с посетителем. Каждая встреча в Доме культуры уникальна и всецело зависит от ее участников. Мы руководствуемся нашими стремлениями к потенциально трансформаторному опыту для каждого, включая медиатора. Подробнее с точки зрения теории мы расскажем о принципах, актуальном состоянии и перспективах медиации в онлайн-сборнике статей, который мы готовим вместе с российскими и зарубежными коллегами. Он выйдет уже этой осенью на русском и английском языках на сайте 'ГЭС-2'.

ЕСТЬ ЛИ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ У ОТЕЧЕСТВЕННОГО НАПРАВЛЕНИЯ МЕДИАЦИИ? ОКАЗЫВАЕТ ЛИ ВЛИЯНИЕ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ НА ТЕ ЗНАНИЯ, ЧТО ПОЛУЧАЮТ МЕДИАТОРЫ?
Пожалуй, первая отличительная черта — никто не знает, что это такое. Вторая — постоянно медиацией в России занимается только Уральская биеннале. Третья — у институций нет штатных медиаторов.
Последняя особенность сопряжена с правом медиации на институциональную критику. Это может стать темой отдельной большой дискуссии. Если кратко выразить личную позицию, то я не уверена, что в этом отношении у медиатора, нанятого временно на проектную работу, больше свободы, чем у штатного сотрудника. Меж тем медиаторы 'ГЭС-2' официально трудоустроены, имеют стабильный график работы и оплату труда, страховку и все остальные преимущества такой формы отношений работника с работодателем. После успешного завершения обучения студентам Факультета медиации также поступят предложения присоединиться к штатной команде.
Что касается культурно-исторического контекста, безусловно, в российском обществе образовалась огромная лакуна в восприятии искусства. Поэтому мы всегда поддерживаем просветительские программы от музейных педагогов. Мы знаем, что в школе и вузах России чаще всего катастрофически мало времени отводится на изучение современной культуры.
С другой стороны, многие тексты, к которым мы обращаемся во время обучения студентов, не переведены на русский язык. И это не потому, что мы игнорируем развитие отечественной мысли, просто русскоязычные тексты о медиации мы знаем, их пишут наши друзья и соратники.
В том числе и поэтому так важна медиация сегодня, она дает возможность любому зрителю, даже самому исключенному, с чего-то начать. А нам — не упускать целые поколения людей, которые сторонятся выставок современного искусства. Могу вас заверить, что медиатор не будет падать в обморок от неожиданных ассоциаций или закатывать глаза от бытового языка посетителя.
Давайте просто начнем разговаривать друг с другом, это самый проверенный способ, чтобы разобрать старые стены и заборы.

Лера Конончук, Даша Пасичник, Арина Олюнина, Галя Луппо

кураторы программы 'Факультет медиации'

ФАКУЛЬТЕТ МЕДИАЦИИ — ЧТО ЭТО?
Лера Конончук: Факультет задуман нами как большая образовательная программа для медиаторов, в которую входят встречи с кураторами и художниками, семинары, ридинги и дебаты по актуальным вопросам педагогики, теории искусства и институциональной критики, а также блок, посвященный методам фасилитации и работы с группой, техникам речи и телесным практикам. В рамках программы мы даем студентам максимальное количество известных или изобретенных нами инструментов для того, чтобы им удавалось удерживать осмысленную, интересную и вместе с этим комфортную для всех участников коммуникацию. Другой вопрос, что такое осмысленная коммуникация в публичном пространстве конкретной культурной площадки сегодня, какие у нее задачи? Знакомство с искусством и его принципиальными идеями, приобретение нового опыта, формулирование критической позиции и несогласия, встреча с другим? У меня как у исследовательницы экспериментальных педагогик и истории институциональной критики в искусстве есть собственная позиция по поводу медиации, и поскольку я разрабатываю структуру и содержание программы, это отражается на ее ключевых мотивах: в теоретической части программы существенное место выделяется для саморефлексии и умения задавать важные, порой неудобные, вопросы. При этом на факультете мы ищем ответы на эти вопросы вместе со студентами: через чтение, совместное обсуждение и споры, самостоятельную и групповую проектную работу. Наш план-минимум дальнейшего развития — сделать факультет частью повседневной коллективной работы всех медиаторов, которые войдут в штат.

ДЕЛИТСЯ ЛИ ОБУЧЕНИЕ НА НАПРАВЛЕНИЯ? КАКИМ ПУЛОМ НАВЫКОВ ДОЛЖЕН ОБЛАДАТЬ ВЫПУСКНИК ФАКУЛЬТЕТА?
Даша Пасичник: В качестве направлений можно выделить изучение возможностей инклюзивной медиации, методов работы с разновозрастными группами, взаимодействия с детьми, а также разработку невербальных способов работы с аудиторией. В ходе обучения были сформированы рабочие группы по направлениям для нашей совместной со студентами работы.
Если первый блок включал в себя теоретические знания и был тренировкой в размышлении с разных позиций, анализе и систематизации, презентации и аргументации, то в практическом блоке, реализация которого нам еще предстоит, фокус сделан на тренировке навыков работы с группой и изучении уже существующих инструментов работы. После того как мы попадем в 'ГЭС-2', начнутся занятия, направленные на освоение и отработку форматов группового взаимодействия, ведения направленного диалога, тренировку навыка рассказывания историй и умения задавать открытые вопросы. С помощью включения в занятия элементов актерских техник, двигательных и телесных практик мы будем развивать телесное внимание, учиться отслеживать собственное психофизическое состояние и замечать невербальные проявления состояний участников группы. Каждое из занятий блока также позволит в разных форматах освоить само пространство, что несомненно важно для всех новых сотрудников.
Кроме того, мы понимаем, что невозможно сформировать умение в течение нескольких занятий, для развития навыков нужно время, регулярная практика, осознание того, что подходит именно тебе, постановка целей и определение критериев и способов оценки. В свою очередь для нас это требует решения в ближайшем будущем комплекса задач по созданию более гибкой, доступной и поддерживающей обучающей среды, ориентированной на самого обучающегося.

Арина Олюнина: Важно упомянуть, что направления внутри обучения не являются формой тематического деления и разветвления, а скорее способом сбалансировать необходимые навыки внутри команды, выявить зоны роста и инициативные группы, внутри которых возможна более углубленная работа над практическими задачами. Работа в группах позволяет медиаторам обмениваться собственным опытом, обсуждать инициативы и вместе искать способы закрепления полученных знаний в рамках встреч с экспертами.
К примеру, одно из важных направлений внутри медиации — работа с детской и взрослой аудиторией. Ключевая задача, стоящая перед нашей командой — научиться работать с группой, в которой могут присутствовать как дети разного возраста, так и самостоятельный взрослый. При работе со смешанной группой медиатору важно уметь выстраивать и поддерживать доступную коммуникативную среду, внимательно подходить к возрастным и психологическим особенностям, быстро адаптироваться к групповой динамике и применять различные методы для поддержания атмосферы безопасного пространства. Мы стремимся к тому, чтобы медиаторский тур стал открытым полем взаимодействия ребенка и взрослого, в котором важен голос каждого.

КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ БУДУЩЕЕ МЕДИАЦИИ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ АРТ-ДИСКУРСЕ?
ЛК: Медиация, конечно, неизбежно скоро станет общим местом. У институций самых разных размеров и гравитационной силы есть необходимость делать свои выставки более доступными и привлекательными для широкой публики, этот процесс идет полным ходом, начиная с мощного 'музейного бума' 60–70-х годов, который связан с процессами масштабной культурной демократизации по всему миру (у нас, конечно, эти процессы начались куда раньше — с Пролеткульта, но так же быстро и свернулись). Все инструменты и процессы, которые позволяют культурным площадкам хотя бы внешне быть более демократичными, воспринимаются с большим энтузиазмом, тем более, что это здорово укладывается в рамки квантификационных методов оценки, доминирующих сегодня как в культурной, так и в образовательной среде, когда цифры — чуть ли не единственное, что оправдывает существование институции перед администрациями или попечителями. Медиация поэтому легко становится — таких примеров довольно много — ходовым пиар-инструментом, от которого требуется только подобрать ключик к каждому посетителю и сделать его тем самым более лояльным. Либо разыграть спектакль разнообразия, просто пригласив к дискуссии всех и каждого (дискуссии, не имеющей ровным счетом никаких последствий). Скорее всего, это и есть будущее медиации. Думаю, иной сценарий возможен в том случае, если медиация в институции будет, с одной стороны, пропущена через оптику критических педагогик, а с другой, если ей удастся отвоевать определенную независимость, 'кармашек затемнения' (pocket of shadowing), как выразилась исследовательница искусства, педагог и медиатор Нора Штернфелд. Независимость в разработке собственных методов, инструментов и практик (с учетом контекста, в который вписана институция, и сопутствующих ему проблематик), а не в смысле прекарности найма.

В ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ МЕДИАТОРОВ ВЫ ОБСУЖДАЕТЕ ТЕГИ? ЧТО ДЛЯ МЕДИАТОРА ЭПОХА ИНФОРМАЦИОННОГО БУМА?
ЛК: Если немного утрировать, не думаю, что медиатор должен быть такой ходячей энциклопедией современной жизни и способным вести светскую беседу на любую тему, по любому набору тегов. Да и тегирование все же сильно мешает восприятию искусства и осмысленному разговору рядом, создавая иллюзию понимания — для тех, кто к этому тегу привык и, может быть, даже от него устал, и полного непонимания, даже отторжения — для тех, кто с тегом не знаком. Что касается информационного бума, медиацию в нашем случае лучше рассматривать как практику замедления и прояснения, все же призванную сопротивляться невротическому накоплению фактов.

СИНТЕЗ ИСКУССТВА И ПРОИЗВОДСТВА, НАУКИ, ТЕХНОЛОГИЙ — СОВРЕМЕННАЯ ТЕНДЕНЦИЯ? КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОМУ ПОДХОДУ?
ЛК: Это тенденция с огромным, скажем так, стажем. Указанный вами синтез — это не то, к чему можно относиться положительно или отрицательно; при этом он преимущественно видится одновременно как желаемое и как утверждающая себя неизбежность. Современное искусство все меж/транс/интердисциплинарно по своим подходам, в его логике постоянно находишь пересечения с новыми областями. У него также есть способность обезвреживать любой дискурс через использование его в качестве метафоры. Если вернуться к нашему полю, об этом хорошо писали исследователи 'образовательного поворота', которые критиковали некоторые кураторские проекты, безответственно имитирующие язык и методы образования. При этом междисциплинарность в целом, думаю, — хороший пример того, к чему стоило бы применить логику разучивания (unlearning). Есть хорошее недавнее исследование историка искусства Памелы Ли о том, какое влияние на модернистское искусство середины века оказали зародившиеся в начале холодной войны аналитические центры, где как раз начала пестоваться интердисциплинарность, креативный, даже эстетический подход к проработке задач, — а искусство вслед за этим переняло методы, подходы и язык наук. Нам нужно понимать, почему это происходит, чтобы с осторожностью относиться к излишней зачарованности любыми новыми синтезами и гибридизациями.

КАК СТАТЬ СТУДЕНТОМ ФАКУЛЬТЕТА И МЕДИАТОРОМ 'ГЭС-2'? ЧЕМ ВЫ РУКОВОДСТВУЕТЕСЬ ПРИ ВЫБОРЕ СТУДЕНТОВ?
Галя Луппо: Чтобы стать студентом Факультета медиации, претенденты проходили отбор в два этапа: первый — это опен-колл, в котором все желающие могли заполнить анкету с вопросами об их опыте, знании современного культурного контекста и понимании практики медиации. Второй этап — короткое онлайн-собеседование, на которое мы пригласили тех, кто наиболее полно и вдумчиво заполнил анкету. По результатам отбора на факультет попали 24 студента, а всего заявок было подано почти 400.
В первую очередь мы обращали внимание на то, как человек пишет/говорит, — насколько ясно, четко, увлекательно выражает свои мысли, есть ли у нее/него опыт медиации, художественных и других практик работы с разной аудиторией. На собеседовании нашей целью было выяснить, в чем мотивация кандидата, почему она/он хочет заниматься медиацией. Тут играли большую роль личные интересы и социокультурная проблематика, волнующая претендента, также плюсом являлось умение ориентироваться в актуальном гуманитарном дискурсе. Немаловажным было понять общую эрудицию и желание общаться.
Чтобы стать медиатором Дома культуры 'ГЭС-2', студентам необходимо посещать все занятия факультета, ответственно готовить домашние задания, активно участвовать в семинарах, сдать финальные экзамены и самое главное — быть готовыми к полной занятости в 'ГЭС-2'.

САМОЕ ВАЖНОЕ КАЧЕСТВО ДЛЯ МЕДИАТОРА?
ГЛ: Неправильно выделять какое-то одно самое важное качество для медиатора, ведь медиация не четко прописанный процесс с заданным результатом, а медиатор не функция. У каждого медиаторского сеанса свой исход. Иногда участники медиаторского тура приходят к неожиданным 'серендипным' открытиям, совершенно разным, зачастую непредсказуемым совпадениям. Тем не менее существует набор необходимых навыков и способностей медиатора, без которых процесс совместного поиска нового знания будет затруднен. Попробую расположить эти качества в порядке приоритетности.
Я бы определила как главное — умение слушать, проявлять внимательность и чуткость к собеседнику, если взять более широко — медиатору необходима развитая эмпатия и интерес к людям вкупе с собственной четкой позицией. Ведь медиатору приходится очень много общаться с самыми разными людьми, и мизантропия здесь противопоказана, но и 'соглашательством' с каждым посетителем заниматься не стоит, именно спор зачастую выводит на новый уровень понимания проблемы.
Во-вторых, для того чтобы постоянно работать с большими объемами новой информации, требуется логическое мышление, навыки исследователя, готовность постоянно учиться.
В-третьих, очень помогут, как и в любой работе с аудиторией, стрессоустойчивость, самостоятельность, но при этом — умение работать в команде, разрешать конфликтные ситуации, импровизировать, умение вести дискуссию и управлять ей.

СУЩЕСТВУЕТ ЛИ СООБЩЕСТВО МЕДИАТОРОВ? ПЛАНИРУЕТСЯ ЛИ МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО?
ГЛ: На мой взгляд, сообщество медиаторов в России только начинает образовываться в нескольких крупных городах и чаще привязано к институциональной практике медиации. Медиация в сфере современного искусства в России существует уже более шести лет. Точкой отсчета можно считать 10-ю 'Манифесту' современного искусства, проходившую в 2014 году в Санкт-Петербурге, где впервые был введен термин 'арт-медиация'. Сейчас постоянный набор медиаторов осуществляет Уральская биеннале. Коллеги организовали Школу медиации в Екатеринбурге, активно ведут паблик в Telegram и других соцсетях, регулярно рассказывая о своих новостях и медиации в целом. Медиация всех крупных проектов всегда предполагает предварительную подготовку медиаторов, подобный опыт есть у наших коллег в ЦСИ 'Гараж', на Московской биеннале современного искусства.
Учитывая все проблемы медиации в России, я думаю, что для специалистов, как аффилированных институциями, так и самозанятых, которые определяют свою профидентичность как 'медиаторы', не хватает профсоюза, который мог бы отстаивать адекватные условия занятости для всех в нашей профессии.
Что касается международного сотрудничества, мы всегда открыты для взаимодействия с коллегами из других стран. В будущем мы планируем создать более тесную связь с нашими медиаторами в Венеции. Непрерывно следим за программой 'Манифесты', нескольких музеев в Голландии.
В Доме культуры 'ГЭС-2' будут резиденции, куда мы надеемся в будущем приглашать международных экспертов в области медиации и педагогики для совместной исследовательской работы.