Коллекция Кати Истратовой

КАК У ТЕБЯ ПОЯВИЛОСЬ ПЕРВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА?

Это был далекий 2006-й год, моим первым приобретением была работа представителя традиционной русской школы живописи — Владимира Васина.
Я была студенткой Факультета Прикладного Искусства и нас учили в лучших традициях чистяковской школы. Сейчас об этом даже странно вспоминать, но студентам буквально показывали произведения и говорили: «Смотрите: вот это хорошо, вот это правильно». И мне тогда очень «заходили» такие пейзажи, я глаз не могла оторвать от того, как написана у Васина природа. Это произведение у меня до сих пор висит — пейзаж 1970-х годов — ведь с нее все началось.

Более осознано к «собирательству» я пришла уже работая в «Гараже» с современными российскими художниками. Моей первой работой, которую я купила, понимая, что хочу это видеть каждый день, была аппликация Зины Исуповой. С Зиной мы долго и плодотворно работали над проектом Garage Limited Editions, и я просто влюбилась в творчество художницы, в ее многогранность техник, юмор, восприятие действительности и актуальному взгляду на повестку дня… Это был 2019 год, если я не ошибаюсь.

НАСКОЛЬКО ТЕБЕ ПОМОГАЕТ ТВОЕ ОБРАЗОВАНИЕ, И НАСКОЛЬКО ТЫ ПОМЕНЯЛА СВОИ ВЗГЛЯДЫ ЗА ВРЕМЯ РАБОТЫ В СОВРЕМЕННОМ ИСКУССТВЕ?

Образование дало мне бонус в том, что я понимаю все тонкости создания произведения — я это все делала сама, своими руками. У меня было две «школы»: российская, академическая, с изучением истории искусства, живописью, рисунком, с обнаженкой и многофигурными композициями, и британская — совершенно иная, современная, с очень крутым и необычным для меня тогда образованием в области графического дизайна. Таким образом, я владею почти всеми художественными материалами и техниками, начиная от карандаша, сангины, соусов, линогравюры и letterpress до акварели, темперы, акрила и техники screenptinting как на бумаге, так и на ткани.

Поэтому я смотрю на произведения искусства не просто как любитель или коллекционер, но как человек, который знает, как оно сделано. Иногда я именно через технику нахожу близких себе по духу людей. Например, работы Иры Аугульяро. У нее есть серия, написанная маслом, но будто акварелью по холсту: у нее остается и просвечивает хрустящий белый холст, и из-за этого свет становится почти магическим. Если бы я продолжала писать маслом, то мне хотелось бы писать, как она. Когда я увидела одну из ее работ, я, не раздумывая, написала: «Ира, пожалуйста, зарезервируй работу за мной».

А ГДЕ ТЫ ЕЕ УВИДЕЛА?

Ира — моя давняя приятельница, в какое-то время она стала выкладывать работы у себя в социальных сетях, а я стала фанатом каждого поста. Ира — просто божественная, в ней красиво все: начиная от ее внешнего вида, заканчивая ее живописью.

А ЭТО КСТАТИ ИНТЕРЕСНО: ТЫ САМА ЗНАЕШЬ, ЧТО СНИМКИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ЖИВУЮ ИНОГДА ПРЕДСТАВЛЯЮТ ДВЕ ОГРОМНЫЕ РАЗНИЦЫ. ПРИ ЭТОМ ТЫ СКАЗАЛА, ЧТО РЕШИЛАСЬ НА ПОКУПКУ, УВИДЕВ РАБОТУ ОНЛАЙН. КАК ТЫ ОТНОСИШЬСЯ К ЭТОЙ ДИСКУССИИ ПОД УСЛОВНЫМ НАЗВАНИЕМ «ИСКУССТВО ОНЛАЙН VS ОФФЛАЙН»?

Я купила несколько работ, найдя художников в интернете. У меня для этого есть даже отдельный профиль, где я подписана только на арт, художников, NFT, дизайнеров и прочее. Это бассейн бесконечности, в который я ныряю и могу там проплавать хоть весь день. Конечно, приятно смотреть вживую, но уже пора признать — куда важнее общая насмотренность и опыт, чем средство получения информации.

ТО ЕСТЬ ЭТО ДАЖЕ НЕ ПРО ВОСПРИЯТИЕ ВЖИВУЮ ИЛИ ОНЛАЙН, А ПРО СОЗВУЧНОСТЬ САМИХ РАБОТ ТЕБЕ?

Это на 100% про созвучность самих работ. Например, Петя Петяев — я наткнулась на него совершенно случайно. В ленте попалась его работа, которая очень мне понравилась, и я провалилась к нему в профиль и поняла, насколько это моя живопись. Она честная, откровенная, без стеснения, где-то просто в лоб, при этом невероятно эмоционально и чувственно богатая. Что бы я у него ни открыла, будь то пейзаж, будь то портрет, будь то натюрморт — мне нравится его стилистика. Я просто ему написала: «Где ваша мастерская? Я хочу приехать и посмотреть на это живьем». Когда я приехала, то купила две его работы.

ОЧЕНЬ МНОГИЕ ДО СИХ ПОР СЧИТАЮТ, ЧТО ПОПАСТЬ В МАСТЕРСКУЮ К ХУДОЖНИКУ — УДЕЛ ИЗБРАННЫХ. НАСКОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ ЭТО ОБЩЕНИЕ ПРОИСХОДИЛТ ЛЕГКО И ПРОСТО?

На самом деле это почти всегда супер элементарно — просто пишешь и договариваешься.

ЗДЕСЬ СРАЗУ МОЖНО РАЗРУШИТЬ СТЕРЕОТИП О ТОМ, ЧТО ХУДОЖНИКИ НЕ СРАЗУ ОТВЕЧАЮТ, И ОНИ НЕ ГОТОВЫ ПОКАЗЫВАТЬ СВОИ РАБОТЫ.

Художники отвечают очень быстро, более того — они очень хотят показывать свои работы. Пожалуйста, дорогие читатели, пишите художникам первые, проситесь к ним в мастерскую, задавайте вопросы, торгуйтесь, бронируйте работы до момента, как скопите на них, и приводите к ним друзей. Сейчас Петю Петяева мои друзья просто разбирают, так же как и Федору. Ты становишься амбассадором художника: когда он/она/они тебе нравятся, ты начинаешь предлагать его всем.

МЫ РАЗОБРАЛИСЬ С ПЕРВОЙ РАБОТОЙ, А КАК ПОЯВЛЯЛИСЬ ВСЕ ПОСЛЕДУЮЩИЕ?
НАЗЫВАЕШЬ ЛИ ТЫ ВСЕ РАБОТЫ, КОТОРЫЕ У ТЕБЯ ЕСТЬ, КОЛЛЕКЦИЕЙ, ИЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ КАКОЕ-ТО СПЕЦИАЛЬНОЕ СЛОВО?

У меня не поворачивается язык назвать это коллекцией, потому что я к ней никогда так не относилась, многие вещи подарены самими художниками. Когда ты коллекционируешь, то как рыбак сидишь, удишь на берегу реки. Что-то пришло ко мне само, что-то я долго вылавливала, как, например, Алену Ракову, которую, в итоге, мне подарили самые любимые и дорогие коллеги на свете, за что я им бесконечно благодарна. Реально долгое время это была моя мечта.

Довольно большое количество работ появилось в процессе непосредственной работы с художниками. Изначально для меня стояла задача лучше узнать их творчество и понять специфику и принципы их работ для того, чтобы сделать продаваемый коммерческий продукт, чтобы он отвечал и идее художника, и запросу покупателя, ну и еще как бы отражал философию музея.

Я погружалась глубоко в каждого, общалась лично, ездила в мастерские. В процессе этого общения у меня происходила любовь. И Горшенина, и Зина Исупова, и Виктор Пивоваров, с которого началась такая добротная полноценная сувенирная коллекция музея «Гараж». Вся эта любовь происходила только благодаря тому, что у меня было персональное общение. С каждым из них я проживала по 6-7 месяцев, пока мы готовили, делали, отгружали в магазин, продавали, расплачивались, потому что мы художникам всегда платим. И ты становишься уже и другом, и приятелем, и амбассадором его творчества. И, конечно, я не могла не купить их работы.

ТЫ ОЧЕНЬ ДОЛГО ВЫСТРАИВАЛА ПРОЦЕССЫ ПО СОЗДАНИЮ СУВЕНИРОВ МУЗЕЯ «ГАРАЖ», КОТОРЫЕ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ ТЕПЕРЬ У ЛЮДЕЙ ПО ВСЕМУ МИРУ. В СВОЕ ВРЕМЯ ИМЕННО «ГАРАЖНЫЙ МЕРЧ» ПРОИЗВЕЛ РЕВОЛЮЦИЮ В СФЕРЕ МУЗЕЙНЫХ СУВЕНИРОВ. КАК ЭТО БЫЛО?

Полагаю, помимо того, что мне повезло оказаться в нужном месте, в нужное время, большую роль сыграло именно образование. У меня была сильная база по истории искусства, истории костюма, хорошее понимание живописи, колористики, пропорций, стиля, я разбиралась в ткани и крое. Это была довольно качественная база, на которую потом я стала надстраивать знания по современному искусству, живя в Великобритании. Лондон — это столица графического дизайна, поэтому я поехала продолжать образование именно туда. Оказываясь в этом городе, на тебя все красивое буквально падает со стен, и твоя задача — только видеть это.

Когда в 20 лет попадаешь в Tate, National Gallery, Serpentine, Victoria and Albert Museum и видишь их музейные магазины, ты не можешь не поразиться, как это круто. Мне повезло, я все это видела и параллельно училась, у меня была возможность создавать и видеть красивое — а именно, финальный продукт: произведение искусства, дизайна, принт, сувениры и так далее. Спустя какое-то время я вернулась в Россию и со мной случился «Гараж».

КОГДА ТЫ НАЧАЛА РАБОТАТЬ В МУЗЕЕ?

В 2013 году «Гараж» переехал в парк Горького и, в общем, готовился к открытию первого постоянного здания. При этом в плане разнообразия современного искусства в Москве и его принятия широкой аудиторией — как бы это сказать — было над чем работать.

БЫЛА ЛИ ИНДУСТРИЯ И ОТДЕЛЬНЫЕ ПОДРЯДЧИКИ, ГОТОВЫЕ РАБОТАТЬ С МУЗЕЕМ И ДЕЛАТЬ ЧТО-ТО НЕОБЫЧНОЕ?

Я боюсь, что нет, но нам это не помешало, потому что на тот момент был пример западных коллег. Как только там стали открывать музеи — стали появляться магазины. Эта история стара как мир. У западных музеев было все-таки много времени на разбег, тренировку и работу над ошибками. У нас же производства не были готовы, но это не остановило, потому что мы что? — Мы упорные, мы не сдаемся.

Приходилось привозить образцы на регулярной основе, как только я куда-то уезжала, я привозила сумку с чем-то, что мне нужно показать, распороть, разодрать и сказать: «Мне нужно, чтобы было вот так. Хотя бы давайте попробуем». Часто говорили: «Нам такую бумагу не завозят», «А здесь слишком маленький тираж», «Технологии у нас для работы с таким материалом нет» и так далее. Приходилось все время изобретать велосипед. Но в чем весь кайф: в итоге, эти производства прокачались, благодаря моим вот этим сложносочиненным задачкам — сейчас они поставили это на поток.

А ВООБЩЕ ТЫ ОЧЕНЬ ВДОХНОВЕННО РАССКАЗЫВАЕШЬ ПРО ПРОЦЕСС РАБОТЫ, НО КАКОВО ЭТО РАБОТАТЬ С ХУДОЖНИКОМ НЕ НАД ХУДОЖЕСТВЕННЫМ ПРОИЗВЕДЕНИЕМ, А НАД ТЕМ, ЧТО ИЗНАЧАЛЬНО БУДЕТ ПРОДАВАТЬСЯ? КАК ЭТА РАБОТА НА ТЕБЯ ПОВЛИЯЛА?

Да, да, ты знаешь, на самом деле интересный вопрос. Часто у меня бывало так, что просто глядя поверхностно на работу каких-то художников, ты не очень заряжаешься, но когда ты начинаешь общаться непосредственно с самим человеком, начинаешь уже и самого человека отождествлять с картинами. И у меня, кстати, такой пример есть.

Никогда не забуду встречу с Федорой в мастерской, потому что я приехала посмотреть, что она делает, и застряла на два часа. Мы не могли наговориться: обсуждали творчество, что я сама под этим понимаю, что такое этюды, как это пишется. Я задавала много вопросов, касающихся колористики и живописи. Мне просто это было интересно, потому что я опять же это делала сама. И, в итоге, я ушла оттуда с работой. Она тоже у меня в спальне.

Про Федору мне очень хочется сказать, что она, на самом деле, портретист неба. Мы все очень любим смотреть на то, как облака меняют цвет и форму, как они взаимодействуют друг с другом. И ты никогда не можешь этот момент поставить на паузу, потому что это вечно движущаяся субстанция. У Федоры есть серия работ, посвященная небу. Для меня никто в жизни до нее так чувственно не передавал этот исчезающий момент. Я вообще пришла к ней за облаками, а взяла работу, где они занимают, возможно, одну шестую холста, а все остальное — это дорога в некий лес через поле. Я удивилась сама себе. Федора сказала: «Мне самой эта работа очень сильно нравится, но у меня с ней непростые отношения — она долго не шла. И вот только буквально сейчас я ее закончила». Я ответила: «Знаешь, я все понимаю».

Возвращаясь к вопросу, персональные взаимоотношения с художниками — это очень важно, потому что это придает огромный положительный багаж к тому, что ты собираешься купить. Но ровно также это может сработать и в обратную сторону. Пообщавшись с художником, можно разочароваться в том, что ты видишь, но это бывает крайне редко. Поэтому я говорю «посещайте мастерские».

ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ПРИСЛУШИВАЛАСЬ К ПРОФЕССИОНАЛАМ АРТ-РЫНКА ПРИ ВЫБОРЕ РАБОТЫ ИЛИ ПРОСИЛА СОВЕТА ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ПОКУПКИ?

Честно признаюсь, никогда никого не слушала и никогда ни у кого не брала консультацию по этому вопросу. Не исключаю, что рано или поздно этот процесс начнется. Я считаю, что обращаться к этим людям нужно тогда, когда относишься к своей коллекции как к инвестициям и тебе нужен совет профессионала. Моя коллекция еще далеко не на этом уровне, и мои покупки часто эмоциональные, как, например, «Окно» Ирины Кориной, которое я увидела на Cosmoscow в отделе печатной графики. Я просто схватилась за этот принт — у меня первый из тридцати пяти. И это абсолютно эмоциональное, я просто мечтала о ее работе. Очень рада, что Ира сделала принты, потому что это возможность получить работу уже очень успешного художника.

А КОГО БЫ ТЫ ЕЩЕ ХОТЕЛА СЕБЕ В КОЛЛЕКЦИЮ?

У меня есть список, который я постоянно дополняю: Катя Щеглова, Ольга Шурыгина, Даня Антропов, Саша Кутовой, Мария Кошенкова, Алина Золотых… Последнее время я все чаще засматриваюсь на объекты и керамику. С этой темой работает Алина Глазун, которая у меня есть. Я себе делаю какие-то пометки, сохраняю, к кому бы я хотела обратиться и узнать про цены. Есть еще несколько фаворитов, но они, к сожалению, зарубежные авторы.

ТЫ НАЗЫВАЕШЬ МНОГО МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ, ЭТО СЕЙЧАС ОСНОВНОЙ ТВОЙ ФОКУС?

Не сказала бы, мне просто нравится сочетать старое и новое, антиквариат и какие-то ультрасовременные предметы интерьера. Из живописи у меня есть работы Бенуа, Пивоварова, Максимилиана Волошина, Бори Матросова. Мне нравится эклектика. Говоря очень просто: на антикварном комоде мне бы хотелось видеть работу молодого автора, а на только что сделанных полках — посуду 1920-х годов. И это не прихоть — они не только отлично сочетаются, но восстанавливают какую-то пропасть между временем, странами и людьми.

ГДЕ ТЫ РЕКОМЕНДУЕШЬ ПОКУПАТЬ НЕ СОВРЕМЕННЫХ АВТОРОВ?

Есть несколько очень неплохих аукционных домов, за которыми стоит следить, пока проходят аукционы. Второе, безусловно, хочется снять шляпу перед нашим российскими галереями, которые, несмотря на все сложности, продолжают открывать каких-то мастеров — как новых, так и старых.

Конечно, посещать любого формата вернисажи и выставки. Я счастливый человек, у меня есть много друзей в этой сфере. Когда что-то нужно, я пишу специальным людям: «Я хочу такое, такое и такое, что и где есть?».

И НАПОСЛЕДОК РУБРИКА «ХОЗЯЙКЕ НА ЗАМЕТКУ»: НА ЧТО СТОИТ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ В СОВРЕМЕННОМ ИСКУССТВЕ СЕЙЧАС? ЧТО ТЕБЯ ВДОХНОВЛЯЕТ И УДИВЛЯЕТ?

Для меня одним из ярчайших впечатлений с точки зрения современного искусства стал Сеул. Такая, казалось бы, неочевидная точка на карте арт-мира. Я сама не знала, что ожидать от города, но осталась в полном восторге от их галерей современного искусства. Форматы, сочетания, как они все это миксуют друг с другом, и как это все ультрасовременно смотрится. Там нет попаданий мимо. Понимаешь, там вообще не остается никаких вопросов, кроме: «Ребята, а когда вы открываетесь завтра, чтобы еще раз прийти?».

Второе, что я могу сказать, как ни странно, Амстердам, в котором, тоже, как и в Лондоне, красота сваливается на тебя со стен, и ее очень важно видеть и отличать. Гуляя по Амстердаму, ты просто заруливаешь в какие-то замечательные галереи, в которых сочетаются плафоны старинных ламп с какими-то чумовыми картинами с использованием неона, объектами, аудио, видео... Даже странно называть эти места галереями — это такого маленького формата музеи, где каждый проект придумывается и продумывается на высочайшем уровне.