“In this city, all artificially created layers quickly get peeled off by the viewers”: Katya Soriano talks the opening of her gallery

Я никогда не думала, что вернусь обратно в Москву, но то время было особенным: самые невероятные идеи поддерживались и быстро претворялись в жизнь. И я осталась в России примерно на год, продолжила работать в агентстве, продюсировать и курировать выставки. Тогда мы, например, организовали красивую выставку Dysfashional в музее «Гараж», который в то время действительно был расположен в гараже (прим. ред. — в здании Бахметьевского гаража на ул. Образцова). После этого процесс нашей работы начал коммерциализироваться, стали появляться спонсоры. Я решила, что пора поучиться, потому что в области искусства у меня никогда не было теоретического образования как такового — все приобреталось с опытом. Так я стала учиться по программе Contemporary Art History в университете Goldsmiths в Лондоне, где прожила в итоге полтора года.

Обучение заразило меня, можно сказать, радикальными левыми идеями, убедило, что нужно расшатывать затвердевшие массы, задавать вопросы и показывать неконвенциональное искусство, в первую очередь, в своей стране. Поэтому я вернулась в Петербург и сделала там несколько выставок как независимый куратор. Например, был тонкий и важный проект в рамках Манифесты в Музее печати на набережной Мойки. В старинном музее, среди печатных станков, мы показали работы современных художников: Егора Крафта, Аслана Гайсумова, Алексея Ганна, Luke Stettner и других — которые говорили об исчезновении материальных носителей, об оцифровке реальности и изменении нашего ежедневного поведения в связи с этими процессами. После проведения еще нескольких выставок в Петербурге и Москве я снова уехала в Америку.

Здесь у меня родилась дочь, с которой я провела почти год в декрете. Потом возникла идея совместить арт-рынок Нью-Йорка, один из самых крупных в мире, и мои собственные идеи кураторских высказываний: я решила создать галерею, в которой выставки будут позиционироваться как полноценные кураторские проекты, а пространство будет играть важную роль.

РАССКАЖИТЕ, НАСКОЛЬКО СЛОЖНЫМ БЫЛ ПРОЦЕСС СОЗДАНИЯ ГАЛЕРЕИ В НЬЮ-ЙОРКЕ? МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТО ТРЕБУЕТ ОЧЕНЬ БОЛЬШИХ УСИЛИЙ.

Интересно, что в Нью-Йорке это как раз не так сложно, потому что здесь существуют выстроенная инфраструктура и сильная поддержка бизнеса. К тому же это открытый город — здесь можно легко найти свою нишу, не нужно строго следовать иерархической системе. Конечно, тут высокая концентрация ярких идей от арт-деятелей со всего света, но если твоя задумка действительно самобытная, проработанная и искренняя, то ты найдешь соратников и будешь услышан.

В начале пути меня поддержали художники: я много ходила по мастерским, знакомилась, посещала открытые студии в университетах, ездила в университет Yale. Одной из целей моей деятельности была помощь молодым художникам и создание такой платформы, где их заметят, позволят сделать важное высказывание, дадут попрактиковаться. Я сразу поняла, что хочу поддерживать тех, чье творчество еще не представлено никакими другими коммерческими структурами.

Еще меня интересовали нестандартные формы и техники в искусстве: мне не хотелось выставлять картины на белых стенах, а хотелось экспериментировать, поэтому я решила создать новую модель галереи — без постоянного выставочного пространства. В Нью-Йорке аренда помещения — самая затратная статья всего галерейного бюджета. Причем все самое важное происходит на открытиях и закрытиях выставок, на лекциях и экскурсиях с художниками. К тому же у меня было ощущение, что основные продажи делаются на ярмарках искусства — когда в условиях ограниченного времени, за выделенные три дня, человек должен принять решение о покупке.

В наше время социальных сетей, короткого фокуса внимания и стремительных изменений ко мне пришла идея создать галерею, где выставки будут организовываться как pop-up проекты, ограниченные по времени (максимум две недели), чтобы можно было успеть сделать открытие, экскурсию или паблик-ток и закрытие.

А в перерывах между выставочными проектами галерея располагалась в небольшом офисе в Бруклине. Это была маленькая белая комната с офисом-складом: клиенты по запросу могли прийти посмотреть работы. Именно благодаря этой идее у меня появилось много соратников, людей, которые меня поддержали. Я до сих пор считаю, что пространство — значимая часть выставки. Поэтому мне нравится находить такие помещения, которые будут соотноситься с тем или иным планируемым проектом: для видео-арта это может быть пространство без окон и с необработанными кирпичными стенами, для небольшой инсталляции — камерное помещение, для масштабных объектов — помещение с высокими потолками.

ТАКОЙ ФОРМАТ СОХРАНЯЕТСЯ У ВАС ДО СИХ ПОР? ВЫ ВСЕ ЕЩЕ ДЕЛАЕТЕ ВЫСТАВКИ В РАЗНЫХ МЕСТАХ?

Да, так и есть. Во время пандемии мы ушли в онлайн-формат, хотя для нас он не стал очень успешным. Потом участвовали в групповых проектах, а после — организовали три ярмарки. В июне откроется следующая выставка в таком же специально найденном пространстве.

А В КАКИХ САМЫХ НЕОБЫЧНЫХ ИНТЕРЕСНЫХ ПРОСТРАНСТВАХ У ВАС БЫЛИ ВЫСТАВКИ? КАКИЕ ПРОЕКТЫ БЫЛО СЛОЖНЕЕ ВСЕГО РЕАЛИЗОВАТЬ И НАЙТИ ДЛЯ НИХ МЕСТО?

Каждый проект сложный, потому что всегда нужно отсматривать очень много помещений, договариваться и убеждать владельцев сдать пространство в краткосрочную аренду. Каждый раз я объясняю, как важно поддерживать молодых артистов и что, предоставляя нам место, они делают вклад в культуру. Пока что мне везло. Например, наше первое пространство — это большой ангар. Владелец оказался коллекционером и отсматривал все работы, которые я потом выставляла, вместе со своей женой.

В университете я писала курсовую про активацию пространств, для меня эта тема важна до сих пор. Мимо того же ангара я ходила годами и думала: «Что же там откроется, так здорово было бы там побывать, вот бы когда-нибудь там что-то сделать!». И вот, в 2019 году мы открыли выставку в этом здании, куда нас пустили на 3 недели. Местные жители приходили и рассказывали истории о том, что было на этом месте в прошлом. Всем хотелось зайти и посмотреть, что же там теперь, что сейчас является частью их района — это и есть та самая активация пространства, когда получается соединиться с местным сообществом. Прошло почти 4 года с момента запуска того проекта, а в этот ангар так никого и не пустили, потому что владелец ждет долгосрочного арендосъемщика, такого как Starbucks, аптека или банк. Но мне нравится такая апроприация культурным слоем: все эти уникальные здания и площадки как будто бы не запрещены для классных креативных инициатив, предназначены не только для банков и скучных франшиз.

А НАСКОЛЬКО АУДИТОРИЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ РАСПОЛОЖЕНА К ТОМУ, ЧТОБЫ ПОКУПАТЬ МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ? И, В ЦЕЛОМ, КТО ПОКУПАЕТ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО В НЬЮ-ЙОРКЕ? КАЖЕТСЯ, ЧТО, НАПРИМЕР, В РОССИИ ЭТО ВСЕ-ТАКИ КРУПНЫЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ, ВЛАДЕЛЬЦЫ БИЗНЕСОВ ЛИБО ЛЮДИ ИЗ АРТ-СРЕДЫ, КОТОРЫЕ ПОНИМАЮТ ВАЖНОСТЬ ПОДДЕРЖКИ.

Здесь плюс-минус похожая ситуация, только коллекционеров намного больше. История нонконформистского искусства в этом месте началась давно, люди насмотренные: они видели и странное, и страшное — очень разное искусство. У них уже сформированы предпочтения. Поэтому приходят коллекционеры, которые знают, чего ждать. Они не придут и не скажут: «Что это вы тут разложили? Это разве искусство?». Такого здесь практически не встретишь.

Но молодой галерее сложно, потому что в Нью-Йорке огромный рынок. Должна быть проведена большая работа, чтобы на выставку дошли те самые люди, которые поддерживают молодых. Есть, скажем, пул коллекционеров, которые вместо одной работы за полмиллиона-миллион, купят десять работ молодых художников. Это для них не только диверсификация инвестиционного портфеля, но и меценатство — поддержка начинающих артистов. Потом, может, один из них станет известным.

Многим из тех, кто приходит на выставки, важно узнать историю развития художников и галереи: кто вы, откуда, кого поддерживаете, что будет дальше. На ярмарках чуть проще, потому что галерея уже ассоциируется с мероприятием и процесс отбора происходит быстрее.

СЕЙЧАС У ВАС ЕСТЬ СФОРМИРОВАННЫЙ ПУЛ ХУДОЖНИКОВ, С КОТОРЫМИ ВЫ РАБОТАЕТЕ ПОСТОЯННО?

Да, среди художников галереи — Alexander Muret, Greg Allen-Müller, Kati Kirsch. Так получилось, что они все живут в Нью-Йорке. Для меня важен личный контакт. С некоторыми мы уже дружим семьями. Один художник, Николай Кошелев, тоже жил в Нью-Йорке и учился здесь в School of Visual Arts, но сейчас он уехал в Париж.

ВЫ УЖЕ ДАВНО РАБОТАЕТЕ В СФЕРЕ ИСКУССТВА И ХОРОШО ЗНАЕТЕ АРТ-РЫНОК США И НЬЮ-ЙОРКА. ЧЕГО МОЛОДОМУ ХУДОЖНИКУ, КОТОРЫЙ ПРИЕЗЖАЕТ И ХОЧЕТ ПОКОРИТЬ ЭТОТ ГОРОД, СТОИТ ОЖИДАТЬ?

В Нью-Йорке надо быть максимально смелым и честным, не бояться выражать свою позицию. В этом городе все искусственно созданные слои очень быстро снимаются зрителями. Быстро считывается, что ты подражаешь или нечестен. Тебе скажут: «Мы это видели. Рассказывай нам новое, рассказывай про себя, нам интересен ты». Здесь все очень быстро, и у людей правда мало времени на уже пройденное.

Если хочется создать долгосрочную историю, то будь честен с самим собой и с аудиторией. Благодаря этому наверняка получится найти единомышленников. Наверное, здесь это самое классное. О чем бы ты ни говорил, у тебя скорее всего найдутся единомышленники, которые поддержат. Важно не бояться объединяться.

Я знаю, что в России часто не принято даже делиться своими идеями — люди боятся, что их идею скопируют. Но в Нью-Йорке — наоборот, это очень важно, все друг друга поддерживают. Как раз соратники и познакомят тебя с важными людьми или с теми, кому интересна твоя тема. Здесь много разных программ, грантов, резиденций. Есть классная программа ChaShaMa, которая предоставляет бесплатные площадки художникам: большие корпорации с неиспользуемыми офисами временно сдают их в форме доната в эту структуру.

Главное — интегрироваться, подавать заявки на все и везде, общаться с людьми и говорить даже про свои слабости. Не страшно сказать: «Вот у меня есть классная идея, но я не знаю, что делать, где взять страховку для студии, где вообще взять студию и как это делается». Кто-нибудь да поможет!

Еще я бы посоветовала не торопиться. Как куратор и галерист, я часто такое вижу. Думаю, что это пагубное влияние социальных сетей: очень хочется угнаться за истеблишментом и встроиться. Если поторопиться и предложить сырую идею, можно сделать фальстарт своей карьеры. Хоть мы и живем в ускоренное время, иногда стоит поработать лишние часы в студии. Конечно, в Нью-Йорке это финансово непросто. Но здесь считается абсолютно нормальным, когда у художников есть дневная и ночная работа. Например, днем они работают ассистентами уже признанных художников, а вечером и ночью создают свое искусство в студии.

ТАКУЮ РАБОТУ НАЙТИ В США ЛЕГЧЕ, ЧЕМ В РОССИИ? КАЖЕТСЯ, БУДТО БЫ В НЬЮ-ЙОРКЕ БОЛЬШЕ ПРЕДЛОЖЕНИЙ.

Да, так и есть. Здесь нереальная концентрация художественного мира. Практически все начинающие художники, с которыми я общаюсь, работают ассистентами у состоявшихся. Необязательно идти грузчиком или таксистом, ты можешь остаться в сфере и отрабатывать технику. Можно даже выбирать, куда пойти. Например, если ты скульптор, то идешь работать в студию к скульптору. New York Foundation for the Arts выкладывает много таких вакансий.

МОЖЕТЕ ПОДЕЛИТЬСЯ, КАКИМИ ВООБЩЕ БЫВАЮТ ГАЛЕРЕИ И ПРОЕКТЫ В НЬЮ-ЙОРКЕ?

Расскажу о нескольких нестандартных кейсах. Например, есть такой китайский рынок в Чайнатауне, на 75 East Broadway, который до сих пор функционирует как крытый рынок с магазинами сувениров, продуктами и кафе. Во время пандемии в нем закрылось очень много отделов, но даже до этого из-за небольшой стоимости аренды туда начали интегрироваться арт-проекты. В микро-помещении была очень красивая галерея-витрина Jeffrey Stark, в которой размещались тотальные инсталляции: одна скульптура или видеопроект с большим количеством экранчиков. Там же раньше располагалась моя любимая галерея Tramps: они арендовали несколько пространств, которые выглядят почти как подземные переходы в Москве, — отдельные комнатки со стеклянными стенами. Например, Kai Althoff для своей выставки застелил секции тканями, обшил стены утеплителем и на этих поверхностях выставлял свои работы. Сейчас галерея перебралась в новое пространство около Washington Square Park. На фоне заметных имен появились другие, более мелкие. В этом же молле располагается галерея OCDChinatown, в которой проходят перформансы и самые нестандартные хэппенинги. Там же открылся магазин модного бренда Ekhaus Latta. А вокруг всего этого продаются китайские кошечки, которые двигают лапками, ажурное белье и пахучие продукты.

В ПРОШЛОМ ГОДУ Я БЫЛА В СТАМБУЛЕ, В ГАЛЕРЕЕ 5533, КОТОРАЯ РАСПОЛАГАЕТСЯ ТАКЖЕ НА МЕСТНОМ РЫНКЕ — ВОКРУГ ОДЕЖДА, КАКИЕ-ТО БЕЗДЕЛУШКИ, КЕБАБЫ ГОТОВЯТ.

Молодцы! Меня очень вдохновляют такие смелые и инициативные люди. И самое интересное, что в таких пространствах сохраняется высокий уровень искусства. Заходишь и удивляешься. Здорово, что они не следуют за принятым форматом, когда тебе нужны белые стены и протоптанные тропы, которые многих коллекционеров сами ведут. Здесь очень важное слово “disrupt”.

Еще есть замечательный проект SaveArtSpace, который размещает искусство на билбордах в городе. Их команда состоит из двух парней. Сначала ребята вкладывали свои деньги, а потом нашли партнеров: разные компании, готовые инвестировать в помощь художникам, поддержали важную и нестандартную инициативу. Затем создатели этого проекта сделали важное дело — договорились с самими владельцами рекламных щитов, которые дали огромные скидки на размещение искусства на рекламных носителях по всей Америке.

Они делают важные высказывания: поддержка права женщин на аборты, призыв людей голосовать, содидарность с трансгендерными сообществами... Во время Art Basel они размещали искусство на остановках. Часто в рамках выбранных ими работ задаются провокационные вопросы.

Еще один проект, который мне запомнился, был в Лос-Анджелесе в 2017 году. Один куратор-художник делал выставки на территории своего дома, в сарайчике. Чтобы их посмотреть, надо было позвонить в дверь и пройти прямо через его дом. Это просто невероятно. Идею подхватили, и сейчас существует новый популярный проект коллекционера Денни Ферста, который тоже делает выставки в своем доме. Он даже делал выставку художницы Чабалала Селф, которая является сейчас большой фигурой в арт-среде.

Еще мне близка программа Tennis Elbow в Journal Gallery. В небольшом пространстве проводят краткосрочные выставки, куда помещается всего несколько работ. Раз в неделю у них новая выставка. Это очень классная идея, потому что таким образом с художника снимается давление: не нужно придумывать огромный выставочный проект на 1000 квадратных метров. Такое микро-помещение — эксперимент и тренировка для артиста. Кроме того, здесь художники могут попробовать себя в новых техниках.

Такие экспериментальные кейсы очень важны, чтобы понять, какие альтернативные версии и модели пространств могут стать рабочими.

КРУТО, КОГДА СРЕДА ПОЗВОЛЯЕТ ПРОБОВАТЬ НОВОЕ И ТЫ МОЖЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ОТКЛИК, БЫТЬ ЧЕСТНЫМ И НАЙТИ БОЛЬШОЕ КОМЬЮНИТИ. МНЕ КАЖЕТСЯ, В РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ ТАКОЕ НЕЧАСТО МОЖНО ВСТРЕТИТЬ: ЛЮДИ НЕ ЛЮБЯТ ОБЪЕДИНЯТЬСЯ И ДЕЛИТЬСЯ СОБСТВЕННЫМИ ПЛАНАМИ.

Объединяться так важно! И для организаторов, и для кураторов, и для художников. Например, в США люди часто создают кураторские группы: когда несколько человек работает над выставкой вместе. Таким образом можно проверить свои идеи на ценность с помощью других людей. Так что я призываю открываться, объединяться, и тогда будет больше качественных проектов.