Мне не очень нравится четкое разделение на онлайн и офлайн / художник Денис Протопопов

КАК ТЫ ОПРЕДЕЛЯЕШЬ СЕБЯ В ИСКУССТВЕ – ТЫ ХУДОЖНИК ИЛИ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ?
Мне сложно выбрать одно, и самоопределение обычно состоит из двух элементов: и художник, и исследователь. Я работаю не только с пост-цифровым искусством, еще и с театром и перформансом, но называть себя режиссером тоже не очень хочу, поэтому выплывает нечто многосложное.

КАК ТЫ ОСВАИВАЕШЬ НАВЫКИ СОЗДАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В ТАКОМ ШИРОКОМ ДИАПАЗОНЕ ПРАКТИК?
Обычно я ставлю какую-то задачу, например, научиться делать приложение дополненной реальности, и в сжатые сроки осваиваю навыки машинного обучения – так и учусь делать что-то.

У ТЕБЯ ЕСТЬ ПУЛ ТЕМ: ИССЛЕДОВАНИЯ, ТЕХНОЛОГИИ, МЕДИА, ВИЗУАЛЬНЫЕ И ПЕРФОРМАТИВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ИСКУССТВЕ. ЧЕМ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ТАКОЙ НАБОР НЕ ОЧЕВИДНО СВЯЗАННЫХ МЕДИУМОВ?
Технологии меня интересуют в плане критическо-исследовательском: как они влияют на человека, на его чувственность и телесность. Визуальное искусство я использую в рамках перформанса и театра. И все это вместе накладывает технологическую оптику, немного критическую и исследовательскую – получается такой комплекс тем.

ДО СИХ ПОР ДЛЯ МНОГИХ СОХРАНЯЕТСЯ РОМАНТИЗАЦИЯ ОФЛАЙНА. НО СЕЙЧАС В УСЛОВИЯХ ПАНДЕМИИ, НЕ ИМЕЯ ДОСТУПА К РЕАЛЬНОМУ МИРУ, МЫ ВЫНУЖДЕНЫ РЕАНИМИРОВАТЬ НАШЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ОНЛАЙН.
Мне не очень нравится четкое разделение на онлайн и офлайн. Когда начинает превалировать одна часть жизни – другая не должна уходить. Мне скорее близка идея, которую можно увидеть в пост-интернет теории: разделения нет, просто стираются границы. И если говорить про нынешнее состояние, мы будем осмыслять через такую призму – у нас отняли возможность существовать так, как прежде.

КАКИЕ МЫСЛИ У ТЕБЯ ВОЗНИКАЮТ В СВЯЗИ С ПАНДЕМИЕЙ И САМОИЗОЛЯЦИЕЙ?
Мысли про изменение нашего восприятия интернета, про автоматизацию в контексте пандемии, как изменяется наше отношение к информации и данным. Герт Ловинк писал, что нам надо увидеть, что существует за данными, за их количественной частью.

КАК ЗДЕСЬ РАБОТАЕТ ЭТО 'ПЕРЕЖИВАНИЕ ВИРТУАЛЬНОСТИ'?
Изменилось восприятие онлайна. Для меня принятие реальности – более сильное размытие границ между виртуальным и реальным, потому что мы, как городские жители, можем продолжать жить в городе с платформами, можем пользоваться доставкой, такси. И у нас сейчас есть возможность увидеть, что лежит за этими процессами – там существуют реальные люди, которые поддерживают систему, чтобы платформы работали.

ПРАВИЛЬНО ЛИ Я ПОНИМАЮ, ЧТО САМО РАЗМЫТИЕ ПРЕДПОЛАГАЕТ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ ВИРТУАЛЬНОСТИ И РЕАЛЬНОСТИ, НО БЕЗ ЧЕТКОГО РАЗГРАНИЧЕНИЯ?
Да, это такая сформированная реальность, где автоматизация, сеть – не просто надстройка над реальностью, они переплетены друг с другом. Одна зависит от другой. Наша реальность, в плане нашего существования, зависит от платформ, которые нам предоставляют какие-то услуги, а эти платформы и автоматизация существуют только благодаря людям.

Я УВИДЕЛА В ИСПОЛЬЗОВАНИИ ДОПОЛНЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ, К КОТОРОЙ ТЫ ПРИБЕГАЕШЬ В СВОИХ СПЕКТАКЛЯХ, СПОСОБ ПОКАЗАТЬ ЭТО ВЗАИМОПРОНИКНОВЕНИЕ. ЭТО НЕ ПРОСТО ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, ГДЕ КОНСТРУИРУЕТСЯ ВЕСЬ ЗРИТЕЛЬСКИЙ ОПЫТ, А СОХРАНЯЕТСЯ РЕАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО, НА КОТОРОЕ НАКЛАДЫВАЕТСЯ НОВОЕ ЧЕРЕЗ НАВЕДЕНИЕ ЭКРАНА ТЕЛЕФОНА. КАК В ЭТОМ ОТНОШЕНИИ РАБОТАЕТ ДОПОЛНЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ AR, КАК МЕДИУМ?
AR можно представить как часть континуума, где у нас на одном конце наша реальность, а на другом – виртуальность, куда мы полностью погружаемся с помощью очков и не видим физический мир. Посередине будет находиться как раз-таки дополненная реальность, когда мы видим окружающий мир – это такой добавочный слой над реальностью.

И КАКОВ ЭТОТ ДОБАВОЧНЫЙ СЛОЙ?
В плане техническом – дополненная реальность становится все более естественной. Мне очень нравится, что Apple в последнем фреймворке для дополненной реальности добавили такой естественный эффект. Когда мы, например, накладываем на стол объект, и из-за недостатка освещения появляются такие шумы, специальные алгоритмы добавляют подобный шум на объект, как будто мы снимаем его. И как раз-таки для меня этот медиум интересен с такой идеей стирания границ. И это самый доступный медиум – у всех есть мобильные телефоны.

КАК ВОСПРИНИМАЕТСЯ ТАКОЙ МЕДИУМ ЗРИТЕЛЯМИ?
Сейчас все механики кажутся новыми и неестественными. Для людей, которые никогда не взаимодействовали с AR, это представляется сложным. Я видел это на примере моего спектакля, когда люди приходили и никогда до этого таким не пользовались. И это единственная преграда, которая стоит перед популярностью у этой технологии. Но сейчас естественное время, чтобы ее использовать.

НЕДАВНО ВЫШЕЛ AR-СПЕКТАКЛЬ ‘CAPTICAL VOYAGE’. ПОЧЕМУ ЭТО СПЕКТАКЛЬ? НАСКОЛЬКО Я ПОНИМАЮ, ЭТО ПЕРВЫЙ НЕЗАВИСИМЫЙ ПРОЕКТ, КОТОРЫЙ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРОСТО ПРИЛОЖЕНИЕМ К СПЕКТАКЛЮ ФИЗИЧЕСКОМУ.
Да, это первый самостоятельный проект, где AR не используется как один из инструментов спектакля, как было в предыдущем Innner Emigration. Мой новый спектакль должен был стать продолжением Inner Emigration в плане содержания и в плане того, что я там пытаюсь изучить и проанализировать. В отношении структуры это должен был быть спектакль, но я решил сделать его именно в дополненной реальности.

КАК ЗДЕСЬ ПОНИМАЕТСЯ ПРОСТРАНСТВО?
От того, в каком пространстве это происходит, все очень меняется. Например, когда я показывал Inner Emigration, я каждый раз переделывал видео под формат помещения – смотрел, какого размера должны быть экраны. И, наверное, вот это перенеслось в Captical Voyage как такая форма спектакля и перформанса – наличие пространства, в которое можно войти, и с которым можно взаимодействовать. Быть им окруженным.

МЫ ГОВОРИМ О СООТНОШЕНИИ ДВУХ СПЕКТАКЛЕЙ, ЧТО-ТО ПОМЕНЯЛОСЬ С ПАНДЕМИЕЙ?
Я должен был показывать Сaptical Voyage в апреле. Сначала должен был идти Inner Emigration, а сразу следом – Сaptical Voyage. Когда я его сделал, я понял, что Inner Emigration прошел, потому что он существовал в физическом пространстве, но сейчас такой возможности нет, и я начал исходить из условий. Captical Voyage его как-то перерос, поэтому даже не уверен, что уместно говорить, что это какое-то продолжение – только новая работа, которая съела и переварила Inner Emigration.

У ТЕБЯ ЕСТЬ ПОДКАСТЫ, В КОТОРЫХ, НА МОЙ ВЗГЛЯД, ИДЕТ ПРЕОДОЛЕНИЕ МАЛОЙ ИНФОРМИРОВАННОСТИ О ПОСТ-ИНТЕРНЕТ КУЛЬТУРЕ. НАСКОЛЬКО ПО-ТВОЕМУ НУЖНО ОСМЫСЛЕНИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ЧЕЛОВЕКА И ИНТЕРФЕЙСА ДЛЯ НЕСПЕЦИАЛИСТА?
Изначально я хотел сделать образовательный подкаст для широкого слушателя, но он все равно сместился в такую закрытую структуру. Мне кажется, должна быть готовность воспринимать такую информацию.

ЧТО ЗНАЧИТ В 'ЗАКРЫТУЮ СТРУКТУРУ'?
У людей не всегда есть техническое понимание того, как работает интернет, из чего он состоит. Чем больше мы пользуемся технологиями, тем они для нас становятся естественнее, тем меньше мы их замечаем. Так или иначе, технологии включены в наше пространство, в наше существование. Понимание того, как они функционируют – важно, и лишь затем идет разговор о пост-интернете, о киборгах, влиянии вибраций на наше тело. Мои подкасты – это вторая ступень в осмыслении таких отношений.

МНЕ ИНТЕРЕСНО, КАК СООТНОСЯТСЯ ТВОИ СПЕКТАКЛИ И ПОДКАСТЫ. МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ПОДКАСТЫ И ЕСТЬ ПОДГОТОВКА К СПЕКТАКЛЮ, НЕТ?
Подкаст скорее результат моего интереса: я нахожу тему и начинаю про это читать, появляется какой-то материал, который я в дальнейшем использую и в художественной практике. И подкаст, и мои работы – результат исследования, поэтому можно провести такую дихотомию, что спектакли существуют в каком-то таком чувственном, а подкасты – в теоретическом поле.

ДЛЯ ЧЕГО ВСЕ-ТАКИ НУЖНО ПРЕОДОЛЕВАТЬ ДИХОТОМИЮ РЕАЛЬНОГО И ВИРТУАЛЬНОГО?
Мне кажется, это нужно для того, чтобы понимать, какие процессы происходят, и пытаться найти им объяснения. Мы получаем на входе реальность, в которой много вещей скрываются за их технической сложностью, за политическими и экономическими процессами. Нам не всегда удается проследить за этими изменениями, потому что они произошли как-то быстро. Такой теоретико-спекулятивный взгляд дает возможность осознавать, что происходит с нами, с нашей чувственностью.

'Ракеты взлетают и разбиваются, рассыпаются в воздухе', ЦИМ
Спектакль строится на трех пьесах. Все три пьесы расщепили на 42 сцены и каждый просмотр в этом значении становится не похожим на предыдущие. Трансформации, происходящие от показа к показу происходят за счет алгоритма, который перемешивает все кусочки. Фрагментарность, множественность, случайность выстраиваются в слитное повествование, которое держится на фигурах, информирующих зрителей. В начале они сообщают сведения о месте, в котором происходит спектакль, потом – о технических особенностях алгоритма. Спектакль каждый раз получается новым, и только две фигуры в начале повторяются – не случайно, имея цель проговорить то, что сейчас произойдет.