НОВЫЙ ПЕЙЗАЖ

'ЗАЧЕМ ЭТО СНИМАТЬ? ЭТО ЖЕ И ТАК ПОНЯТНО'
Фотография – хороший способ что-то рассмотреть и осмыслить. Вынимая фрагмент из четырехмерного пространства-времени, делая его двухмерным и упрощая, мы даем возможность разглядеть то, из чего состоит так называемая окружающая действительность, те детали, которые нам было бы сложно увидеть в непрерывно меняющейся 'реальности'.

Одновременно с этим, фотография помогает совершить 'остранение' по Шкловскому. Поместив изображение чего-то в галерейное пространство, мы придаем этому объекту символическую ценность, говорим, что это почему-то важно и заслуживает внимания. Когда я снимал представленный на этой выставке проект 'Деревья, автомобили, фигуры людей, различные типы ограждений', у меня была мысль, что я просто занимаюсь документацией редимейдов, которые были бы слишком велики, чтобы поместить их в пространство белого куба.

Долгое время 99% российской повседневности воспринимались как что-то не имеющее собственной ценности. Это была своего рода полоса препятствий, которую нужно преодолеть на пути к 'нормальной жизни', к каким-то имеющим ценность изолированным местам в пространстве (квартира, кафе, торговый центр, самолет в Турцию). Во многом, желание придать значимость этим переходным пространствам и опыту пребывания в них и было причиной для создания этих проектов и выставки в целом. Интересно, что за время показа выставки мы часто слышали отзывы зрителей, что эти фотографии помогли им рассмотреть то, что их окружает, и понять ценность этого.

О НАЗВАНИИ
Слово 'пейзаж' в названии имеет два значения – это и вид местности, и жанр в искусстве, изображающий местность. Нам было интересно рассмотреть, как новая российская пейзажная фотография взаимодействует с новым российским пейзажем.

Для себя мы определили 'новый пейзаж' как пространство, возникшее на пересечении двух концептуально противоположных подходов к его формированию. В основе лежит советский 'регулярный' пейзаж, разработанный в различных НИИ и конструкторских бюро, и затем растиражированный на бесконечные пространства СССР. На эту основу затем наслоился крайне спонтанный пейзаж, появившийся в условиях рыночной экономики, где каждый элемент является следствием чьей-то индивидуальной воли – как правило, стремящейся извлечь максимальную выгоду из этой точки в пространстве.

Здесь наилучшей иллюстрацией являлась бы работа Валерия Нистратова из проекта 'Документы природы' с подмосковным коттеджным поселком на бывших колхозных полях и одинокой сосной, увешанной табличками 'бетон-насос'.

О ПОИСКЕ
Для всех авторов это сразу несколько векторов и объектов исследования. Это и сам пейзаж, и их отношение к нему, и отношение к нему тех, кто в нем живет, и конечно же, эстетика этих пространств. То, что изображено на этих фотографиях как правило считается неэстетичным, не заслуживающим внимания или художественного осмысления. Поэтому каждый из авторов по-своему решает вопрос эстетического взаимодействия с этими объектами. Эстетические поиски в одинаковой степени важны и в изображениях Максима Шера, сухих и как бы предельно документальных, и в крайне поэтичных работах Анастасии Цайдер.

Искусство – это не совсем монолог, и нам было интересно исследовать и реакцию зрителя на эти пейзажи или их изображения. Мы внимательно читали книги отзывов, проводили экскурсии и общались с посетителями, и, как я говорил, реакция зрителей на скучные изображения скучных мест оказалась в большинстве случаев неожиданно благожелательной.

Одновременно с этим, для нас выставка становится большой иллюстрацией того, как все выглядит на постсоветском пространстве. Пейзаж, созданный людьми, становится своего рода отпечатком человеческой деятельности и помогает много понять об обществе в целом. Фотографический проект редко может быть полноценным исследованием чего-либо, кроме исследования самой фотографии и искусства. Тем не менее, представленные на выставке проекты создали хороший контекст для обсуждения пространства и создавшего его общества. Почти во всех городах, где был показан 'Новый пейзаж', мы смогли организовать публичные программы с участием философов, социологов, архитекторов, культурологов.

КОГДА ВСЕ НАЧАЛОСЬ
Конечно, фотография, работающая с антропогенным пейзажем, не является уникально российским явлением. Можно сказать, что интерес к повседневному пейзажу в фотографии появляется в США в шестидесятые годы ХХ века. В это время концептуальное искусство вводит в свой инструментарий фотографию и, активно используя ее как инструмент, переносит в нее свои практики и методы, трансформирует ее изнутри. Одновременно с этим, формируется новая послевоенная реальность и новое общество – общество потребления. Это общество начинает создавать принципиально новые пейзажи, рассчитанные на то, чтобы их наблюдали и проживали с помощью автомобиля, пейзажи, где ничего не происходит, бесконечную субурбию.

На пересечении этой новой реальности и нового художественного языка для ее описания появляется та фотография, которой даст определение выставка New Topographics: Photographs of a Man-altered Landscape, прошедшая в 1975 году в музее Кодак Истман Хаус в Рочестере, США. Эта выставка отметит поворотный момент в истории фотографии ХХ века, ту точку, когда фотография в целом, не только пейзажная, принципиально поменяет направление и способ развития. С этого же времени антропогенный пейзаж становится очень распространенным объектом в серьезных фотографических работах.

РУССКАЯ ЭКЗОТИКА
Для нас, и как для авторов, и как для кураторов, была важна именно неэкзотичность всего изображенного. Все, что есть в этих фотографиях, есть везде на постсоветском пространстве. Машина Гронского на четырех столбах может оказаться и в Подмосковье, и в Сибири, и на границе с Казахстаном, где он ее сфотографировал.

В выборе эстетики неэкзотичного в качестве объекта исследования был ответ на внутрифотографические вопросы: как показать российскую современность, которую до этого было принято игнорировать, визуальные 99%. Представленные на выставке авторы показывают самое обыкновенное самым обыкновенным образом.

В советское время фотографии, показывающей повседневность, было очень мало. Существовала либо официальная фотография, которая показывала 'как должно быть', либо неофициальная, которая говорила 'так не должно быть'. И та, и другая кажутся достаточно избирательными. Исключением была любительская бытовая фотография, и именно поэтому она сейчас кажется такой интересной.

В девяностые годы российская фотография была так же сосредоточена на экзотичном – тюрьмах, детских домах, бездомных – на том, чего нельзя было увидеть в советской фотографии. Поэтому перед авторами 2000–2010-х стояли вопросы: что снимать – если не снимать тюрьмы и бездомных; и как снимать, если снимать вот это все скучное и неинтересное, то, что везде.

Наверное, такие пейзажи не так уж и уникальны, и свойственны не только России. По крайней мере, часть процессов, их сформировавших, происходит во всем мире – формирование общества потребления, глобализация, переход от индустриального общества к постиндустриальному. Отличием являются масштаб и скорость этих процессов: в России они происходили на ускоренной перемотке, а также то, что они совпали и с переходом от советской плановой экономики к рыночной.

ПОЧЕМУ ЭТО КРАСИВО
Я думаю, это один из вопросов, ответ на который мы хотели для себя найти с помощью этой выставки. Если говорить об эстетике этих пространств – то я не уверен, что их обычно принято считать красивыми. Возможно, пока для этого еще не хватает временной дистанции. Когда я снимал свой проект 'Деревья, автомобили, фигуры людей, различные типы ограждений', я начал это делать именно из-за осознания невероятной красоты всего этого.

Если говорить про красоту самих изображений, то конечно, для всех авторов важен эстетический вопрос, и каждый решает эту задачу по-своему. Эта фотография очень во многом отбрасывает инструментарий фотографии ХХ века: кадрирование, ракурсы, свет и тень, оптические артефакты – все то, что мы воспринимаем, как фотографическое – и скорее апеллирует к классической пейзажной живописи. Таким образом получается столкновение современного содержания с формой из восемнадцатого века. В силу отсутствия привычных фотографических приемов, такая фотография производит впечатление нейтральной и безоценочной и предоставляет зрителю самому делать выводы об увиденном.

ЧТО ДАЛЬШЕ
Любой пейзаж непрерывно трансформируется, но обычно это происходит не очень заметно: каждый день, месяц меняются какие-то его части, но долгое время кажется, что он остается неизменным. Изменения легче заметить, если какое-то время его не видеть, а потом увидеть сразу всю сумму изменений. Иногда трансформации носят более масштабный и системный характер, когда меняется весь принцип построения пейзажа. Наш 'новый пейзаж' претерпевает сейчас оба вида изменений.

Очевидными являются системные трансформации, которые происходят в рамках московской программы 'моя улица' и схожих программ в других российских городах – также часто связанных с 'КБ Стрелка'. В результате 'благоустройства' создается достаточно однородное пространство, часто полностью замещающее то, чтобы было до него. Это достаточно комфортное пространство, но с точки зрения унификации оно напоминает советские кварталы, одинаковые и в Подмосковье, и за Полярным кругом.

Одновременно с этим 'новый пейзаж' постепенно трансформируется и изнутри. Эти изменения происходят как раз по законам 'нового пейзажа', то есть с помощью самых разных участников экономических отношений. Например, новое придорожное кафе оказывается отделанным скандинавским деревянным брусом, а не евросайдингом; бургерная, открывшаяся на месте магазина шуб, перги и маточного молочка, оставляет открытую стеклянную витрину с лампочками 'в стиле лофт' и ставит на улице грифельную доску с меню.

Процесс переработки необычного в повседневное идет точно так же, непрерывно и незаметно. Новое становится со временем привычным, а потом и старым, и в этом процессе все мы играем главную роль, потому что это наше необычное становится нашим повседневным, и сделать его таковым можем только мы сами.

Может быть стоит разобраться, почему необычное кажется нам привлекательнее. Возможно, мы так устроены цивилизационно или эволюционно. Так или иначе, именно искусство позволяет достать из беспрерывного потока привычного что-то повседневное, отгородить его от привычного окружения и снова сделать для нас необычным.

КАК ПОЛЮБИТЬ
Чтобы полюбить пейзажи вокруг себя, необходимо в первую очередь их понять. Важно замедлиться и рассмотреть пейзаж, осознать его уникальность и закономерность всего, что в нем есть. Рассмотреть в пейзаже детали и понять, что каждая из них находится на своем месте неслучайно, что то, где эта деталь находится – ее закономерное место. Наконец, увидеть в частном проявление целого, общих законов.

Такие спонтанные пейзажи очень интересны, их можно бесконечно разглядывать и находить в них неожиданные и незапланированные смыслы. Этим они отличаются от пейзажей, спланированных за ватманом и кульманом – пейзажей советских или пейзажей эпохи благоустройства и реновации, у которых есть один единственный вариант прочтения, заложенный в них изначально.

КУДА СМОТРЕТЬ
В первую очередь, стоит обращать внимание на то, что кажется нелогичным и непонятным. Потом стоит обратить внимание на все оставшееся и понять, что оно тоже нелогично и непонятно. После этого можно попробовать найти объяснение для первого и для второго.

ЗАЧЕМ ФОТОГРАФИЯ В 2020?
Пока кажется, что в 2020 году фотография нужна только для того, чтобы снимать через окнo людей в масках и с пакетами из Пятерочки. Хочется надеяться, что в 2021 году уже все будет иначе.
Интересно, что с точки зрения демонстрации, фотография оказалась хорошо подготовленной к условиям пандемии: она легко тиражируется и масштабируется, ее можно отлично смотреть с экрана, она прекрасно чувствует себя в книжной форме.

НА КОГО ПОДПИСАТЬСЯ
@velvia25: Сергей Новиков из 'Нового пейзажа'.
@eugenieshinkle: иностранный фотокритик и фотограф.
@urbanautica: ресурс про глобальный ' новый пейзаж'.