ОСНОВАТЕЛЬНИЦЫ fābula GALLERY ЕЛЕНА ФАДЕЕВА И АЛИНА ЧИЧИКОВА

ИНТЕРВЬЮ

ФОТОГРАФ: Рафаэл Зулфугаров

СТИЛИСТ: Юлия Швайкина

16 December, 2021

Галерея fābula, основанная в 2018 году Еленой Фадеевой и Алиной Чичиковой, — образцовый пример арт-площадки, где не только реализуются яркие проекты в области современного искусства, но и продвигаются новаторские идеи в сфере коллекционного дизайна. Мы поговорили с Алиной и Леной о том, как у них получается совмещать дружбу и работу, об опыте участия в международных ярмарках искусства, а еще — о трудностях, которые могут поджидать молодого галериста на пути к успеху в современном арт-мире.

КАК ПОЛУЧАЕТСЯ СОВМЕЩАТЬ ДРУЖБУ И РАБОТУ?
Алина: Мы с Леной знаем друг друга уже больше десяти лет, и, на самом деле, мне никогда не приходилось задумываться на эту тему. Есть ощущение, что мы дополняем друг друга: всегда берем на себя разные функции, не пересекаемся в работе, обычно даже расходимся во мнениях, — но это только помогает находить наиболее адекватные «усредненные» решения. Наверное, здесь самое главное — чувствовать себя комфортно с партнером. Это касается не только нас двоих, — но и художников, и всех людей, с которыми мы работаем. И да, сейчас нам ясно, — есть определенная дистанция, сокращая которую, ты можешь нарушить рабочий настрой, поэтому делать этого не стоит.
Лена: Я считаю, что мне очень повезло с партнером, — как минимум, потому что у нас сходятся вкусы. Мы знаем друг друга со времен учебы в МАРХИ, — много общих воспоминаний и друзей, общий бэкграунд. Мы постоянно обсуждаем проекты и идеи, а все стратегические решения принимаются совместно. fābula, в том виде, в котором она есть, — наш общий продукт, который родился и развивается в постоянном диалоге. Он отражает личность каждой из нас, но в то же время являет собой качественно новый образ, в элементах которого невозможно выделить персональный почерк. Мне кажется, мнение о том, что совмещать работу и дружбу или работу и отдых, или любовь и дружбу сложно — это стереотип. Главный лайфхак — не пытаться совмещать эти вещи, а проводить между ними четкие границы. Опыт нашей совместной работы над общим проектом научил меня меня отделять эмоции и личные отношения от рабочих задач.

БЫЛИ ЛИ ТРУДНЫЕ МОМЕНТЫ В СОВМЕСТНОЙ РАБОТЕ? КАК ВЫ ДОГОВАРИВАЛИСЬ?
Лена: Конечно, — трудности бывают у всех. В сложные моменты важно уметь прислушиваться к своему партнеру и смотреть на конфликтные ситуации отстраненно, без эмоций, — и тогда точно получится найти компромисс. А еще нужно давать себе и партнеру личное пространство. Галерея — это организм, который требует внимания и вовлеченности 24/7. Возможность временно отключиться от всех процессов и прислушаться к себе, зная, что тебя подстрахуют, сильно помогает сохранить ментальное здоровье и мир в душе.
Алина: Чаще всего сложности в коммуникации возникают в действительно непростых ситуациях, и мы поняли, что самое важное — оставаться командой и решать проблемы вместе. В марте этого года на складе, где мы хранили часть предметов из нашей галереи, случился пожар. Все объекты, находившиеся там, были утрачены. Мы все по-настоящему тяжело переживали эту ситуацию, и период был довольно турбулентный. Но вот мы уже здесь, строим планы на новый выставочный год, а история с пожаром на складе, кажется, осталась где-то позади.

КАК ВЫ ДЕЛИТЕ ОБЯЗАННОСТИ, ЗАДАЧИ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ МЕЖДУ СОБОЙ?
Лена: Не могу сказать, что у нас есть четкое разделение задач. У Алины больше опыта в архитектурной сфере, поэтому она больше вовлечена в процессы, связанные с экспозицией. Мой профессиональный бэкграунд связан с коммуникацией и работой с текстами, поэтому эти задачи чаще всего я беру на себя.
Алина: Я больше отвечаю за продакшн работ и предметов дизайна, занимаюсь самим пространством галереи, а Лена — общением с коллекционерами. Хочу отметить, что мы никогда не прописывали, кто какие задачи должен выполнять, у нас органически сложилась эта внутренняя система. Возможно, это не всем подходит, — при такой организации очень легко случайно вмешаться в зону ответственности партнера, а это чревато конфликтом.

КАК ВЫ САМИ СЕБЯ ОПРЕДЕЛЯЕТЕ? НАЗЫВАЕТЕ ЛИ ВЫ СЕБЯ КУРАТОРАМИ, ГАЛЕРИСТАМИ? ИЛИ, МОЖЕТ, АРТ-ДИЛЕРАМИ?
Алина: Хороший вопрос! Только, кажется, я сама себе затрудняюсь на него ответить. До сих пор не могу спокойно произносить слово «галерист» — к нему как будто подтягивается много лишних коннотаций. Если посмотреть на структуру организации какой-нибудь институции, то становится страшновато: там и PR-менеджеры, и архитекторы экспозиций, и сммщики, и разнообразные кураторы, и арт-директоры, и специалисты по мерчу. А в нашей галерее все эти роли выполняют два человека — я и Лена. Мы сами разрабатываем стратегию, годовую выставочную программу, придумываем концепции выставок, ищем для них бюджет, полностью все это реализуем. Лично для меня наиболее интересный процесс — курирование выставок. Вот эта быстрая локальная архитектура, которая может воплотиться за несколько месяцев, снимает определенную фрустрацию, с которой сталкивается каждый архитектор, — когда проектирует в стол или тратит многие годы на реализацию одного проекта. У меня есть кураторские проекты и вне галереи, — надеюсь, они осуществятся в следующем году.
Лена: Мне ближе определение «куратор», — эта роль не обязательно ограничивается созданием выставок. fābula для меня — это в первую очередь большой художественный проект, некий манифест эстетики, которую мы транслируем.
Алина: Здесь важно добавить, что обязанности куратора сейчас настолько размыты, что многие путают это с арт-менеджментом или продюсированием выставок. Куратор от начала и до конца, и даже после закрытия выставки — находится внутри проекта. От знакомства с художником, погружения в сущность его работ, формулирования концепции выставки до ее реализации и вот этого мучительного для всех монтажников: «Подвиньте, пожалуйста, на пол сантиметра вправо». Мы всегда присутствуем на монтаже, а иногда — работаем шуруповертом, когда уже становится невмоготу, и кажется, что никто лучше тебя не сделает.

Эль Греко Fábula (ок. 1600)

КАК ВЫ РЕШИЛИ ЗАНИМАТЬСЯ ИСКУССТВОМ И ПРИШЛИ К ИДЕЕ ОТКРЫТЬ ГАЛЕРЕЮ? И КАК ПОЯВИЛОСЬ НАЗВАНИЕ?
Лена: Моя жизнь уже больше семи лет связана с этой сферой, — все началось со второго высшего образования по специальности история искусства. Затем последовал опыт работы в аукционном доме Christie’s, в коллекции Пегги Гуггенхайм, в различных галереях и в арт-консалтинге. При этом мне всегда хотелось создать независимую площадку, на которой я могла бы курировать проекты близких мне по духу художников. Это очень вдохновляющий процесс — художник делится задумкой, а ты находишь такую форму для ее воплощения, чтобы сами его идеи прозвучали максимально остро. Мы много обсуждали с Алиной идею создания художественной резиденции в Москве, — таких пространств пару лет назад в городе не было. В один прекрасный день у нас появилась возможность делать собственные проекты в нашем первом пространстве в районе Таганки, — оно было очень романтичным: флигель особняка с собственным двориком и камином. Там и появилась fābula.
Алина: Путь от архитектуры к тому, чем я занимаюсь сейчас, прошел у меня через собственную фрагментарную художественную практику. Однажды мне пришла идея пригласить Лену для того, чтобы сделать какой-то совместный проект, — и вот мы здесь. Относительно названия — мне всегда было интересно, как они возникают в других проектах — какие-то необъяснимые, не концептуализируемые, но запоминающиеся и звучащие. Такое появилось и у нас. Мы перебирали множество вариантов — от сайт-специфик названия «Maison Jaune» (нашей первой локацией был особняк с фасадом желтого цвета) до различных комбинаций аббревиатур наших фамилий и имен. Собственно, одна из аббревиатур и стала основой для названия fābula. Нам понравилось звучание, написание этого слова, его латинское происхождение. Позже, правда, выяснилось, что иностранцам неведомо значение слова «фабула», — за рубежом этот термин популярен только среди литературоведов и не употребляется так часто, как у нас (спасибо Виктору Шкловскому!). Зато в какой-то момент мы случайно узнали, что у Эль Греко есть картина под названием Fábula (ок. 1600). И, хотя это название по смыслу приближено к словам «сказка» или «басня», — нам очень понравилась по настроению сама картина: в ней есть неоднозначность сюжета, игривость и загадочность. В общем, все то, что мы хотели отразить в нашем проекте.

РАССКАЖИТЕ ПРО КОНЦЕПЦИЮ ГАЛЕРЕИ. КАКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЕСТЬ У ПРОЕКТОВ, РЕАЛИЗУЕМЫХ НА ВАШЕЙ ПЛОЩАДКЕ?
Алина: У нас определенно есть фокус на современный экспериментальный дизайн или искусство, заигрывающее с ним. Хотя этим наши интересы не ограничиваются. Сейчас в искусстве важнее всего, как мне кажется, узнаваемость автора, яркая визуальность, которая привлекает к себе внимание, например, в инстаграме. Мы с Леной выбираем очень разных художников, но сама fābula уже как будто существует отдельно от нас — иногда кажется, что мы сами просто медиаторы между проектом и художниками.
Лена: Фабула — фактическая сторона повествования, а именно все события, факты и действия используемые автором. Мне кажется, эта концепция применима в контексте современной экспозиции. Каждая работа, серия работ несет в себе сообщение, этический посыл. Выбирая проекты для нашей программы, мы в первую очередь оперируем на уровне этих сообщений, наши кураторские приемы — из литературной методологии.

КАКОЙ ПРОЕКТ МЕЧТАЕТЕ РЕАЛИЗОВАТЬ?
Лена: У меня есть одна фантазия. Представьте: ярмарка как Art Basel Miami. Только в Сочи. По-моему, было бы супер.

С КАКИМИ СЛОЖНОСТЯМИ СТАЛКИВАЕТСЯ МОЛОДОЙ ГАЛЕРИСТ? С ЧЕМ ВАМ ПРИХОДИТСЯ БОРОТЬСЯ?
Алина: На мой взгляд, довольно сложно выстроить долгосрочные этичные отношения между галеристом и художником. Иногда на эти настройки уходит много ресурсов и времени, но крепкой связи так и не образуется. И еще довольно часто встречается отношение художников к галеристам, как к ненужному звену: идея того, что художник создает работы, а галерист, паразитируя на нем, пытается ущемить его и отнять законную прибыль. Это неприятно, мы стараемся избегать отношений с такими художниками.
Лена: Соглашусь с Алиной, — это, к сожалению, довольно распространенное мнение. Мне кажется, оно возникло из-за тотальной неосведомленности многих российских художников о том, как устроен арт-рынок. К сожалению, в наших специализированных образовательных заведениях этому не уделяют внимания, — не рассказывают студентам-художникам про такие важные аспекты работы, как self-management, выстраивание отношений с галереями и институциями. Это ведет к полному непониманию этики профессиональной сферы, а еще к лишним тревогам и навязчивым идеям. Молодые галереи, пожалуй, находятся в одной из самых уязвимых позиций в художественной среде. Абсолютно за каждой выставкой стоит огромный объем «невидимой» работы, — это всегда вложение эмоциональных, физических и материальных ресурсов. Самая большая сложность возникает, когда художники не осознают, что мы играем с ними в одной команде.

КАК ВЫ ВЫСТРАИВАЕТЕ РАБОТУ С ХУДОЖНИКАМИ? СЕЙЧАС ВСЕ ОЧЕНЬ АКТИВНО ОБСУЖДАЮТ КРИТЕРИЙ ЭКСКЛЮЗИВНОСТИ В РАБОТЕ С ХУДОЖНИКОМ — ЧТО ВЫ ОБ ЭТОМ ДУМАЕТЕ?
Алина: В каждом случае мы решаем вопрос индивидуально. С нашей стороны желаемые условия всегда примерно одинаковые, а вот со стороны художника требования всегда разные. Мы стараемся быть мягкими и подстраиваем договор под каждого человека, но всегда с учетом нескольких обязательных для нас условий. Мы вкладываем в проекты свои деньги и арендуем пространство, поэтому хотим быть уверены в лояльности автора к нам хотя бы на какой-то приемлемый срок. А при организации персональных выставок хотим знать наверняка, что наш вклад в художника не будет напрямую использован другими проектами.
Лена: Важно заранее обговорить и прописать все условия. Эксклюзивный договор предполагает безоговорочную вовлеченность обеих сторон в процесс, — это самая выигрышная модель отношений для построения долгосрочной карьеры художника. Однако я часто сталкивалась боязнью и отрицанием такого формата отношений. Многим художникам в России важно сохранить ощущение контроля, — им кажется, что они сами лучше справятся с менеджментом своей работы, поэтому им сложно доверить принятие стратегических решений галерее. В договоре мы всегда стараемся найти компромисс: зафиксировать аспекты, важные для нас, например — право на first choice в выборе работ, а в менее принципиальных моментах — дать художникам больше свободы.

КАКИМИ ДОСТИЖЕНИЯМИ ВЫ ГОРДИТЕСЬ?
Алина: Я очень довольна темпами нашего развития — уже сейчас мы стали довольно узнаваемыми. Меня очень радует, что мы смогли поучаствовать в нескольких ярмарках и даже не побоялись сразу выставляться на международных площадках.

РАССКАЖИТЕ О ВАШЕМ УЧАСТИИ В ЯРМАРКАХ.
Алина: Первой ярмаркой для нас стал Art Market в Будапеште в 2019 году — там был фокус именно на российских галереях. Потом мы сразу отправились на The Others Art Fair в Турине. Это камерная ярмарка-сателлит ярмарки Artissima. Мероприятие проходило в очень красивой локации — бывшей военной больнице Алессандро Рибери 1903 года постройки с высокими потолками и большими окнами в металлических рамах со специальными механизмами проветривания. Довольно романтический опыт, и был очевиден некоммерческий характер самой ярмарки. Самый интересный опыт мы, наверное, получили на ярмарке Collectible в Брюсселе. Небольшая, но важная ярмарка коллекционного дизайна в Европе. На ней мы представили коллекцию предметов, которую мы произвели в рамках программы коллабораций галереи с художниками и архитекторами — работы Анастасии Тихомировой из керамики и металла. Там мы познакомились с другими галереями, а также нашли новых авторов, — несколько их имен вы увидите в нашей программе в начале следующего года.
Лена: В рамках выставочного года 2021-22 в связи с запуском нашего нового пространства мы приняли решение сфокусироваться на внутренней выставочной программе. Исключением стала ярмарка Cosmoscow, в которой мы принимаем участие уже второй год подряд и планируем продолжать в дальнейшем. Каждый год Cosmoscow представляет срез локального рынка. И я верю в то, что если ждешь развития сцены современного искусства в своем городе, очень важно инвестировать в первую очередь в локальные ярмарки искусства.

КАК РАБОТА В ГАЛЕРЕЕ ОРГАНИЗОВАНА СЕЙЧАС? КАКУЮ РОЛЬ ИГРАЕТ ЛОКАЦИЯ?
Лена: Наша новая площадка расположена на Варварке, в двух шагах от Кремля — то есть в одном из самых туристических мест города. Это привлекает много новых людей, и даже не обязательно интересующихся искусством. Зачастую они воспринимают наши выставки с удивлением и любопытством. Оффлайн площадка дает возможность физической реализации проектов, художники могут увидеть плоды своей работы, и их это очень мотивирует. У нас совсем камерная команда, основной состав — это Алина, я и наш прекрасный ассистент Юля. Еще нам повезло иметь возможность дружить и работать с талантливым архитектором Мишей Хвалебновым, чей тонкий и строгий вкус помогает нам объединить наши зачастую достаточно разрозненные идеи. С графическим дизайном нам помогает иллюстратор Миранда. Она живет в Глазго, все общение у нас происходит через мессенджеры и Zoom, но она очень четко и тонко считывает все наши идеи.

НАСКОЛЬКО ЗАНИМАТЬСЯ ИСКУССТВОМ В РОССИИ ПРИБЫЛЬНО? КАК ВАМ УДАЕТСЯ ПОДДЕРЖИВАТЬ МОТИВАЦИЮ И РАБОТАТЬ ДАЛЬШЕ?
Лена: На мой взгляд, есть много более эффективных способов заработка. Но искусство — как бы пафосно это ни звучало — вне времени. Это — единственное, что останется после нас. Для меня важно сформировать портрет поколения, и мне самой ужасно интересно, каким он получится. В этом и состоит моя главная мотивация.
Алина: Конечно, хочется, чтобы это занятие было бы прибыльным, но в реальности это, к сожалению, не так. Галерейная сфера в России — не про заработок. Проект fābula скрупулезно сконструирован нами с Леной, и мы просто стараемся, чтобы у него была как можно более долгая жизнь.

НА КАКИХ ХУДОЖНИКОВ ВЫ ДЕЛАЕТЕ СТАВКУ? ЗА КЕМ ВАМ ЛИЧНО ИНТЕРЕСНО СЕЙЧАС СЛЕДИТЬ?
Алина: Честно говоря, сложно выделить кого-то из художников. Я слежу много за экспериментальными дизайнерами из Голландии и Франции, теми, кто заканчивал Академию Дизайна в Эйндховене. Меня просто завораживает та свобода, с которой они работают над созданием и переосмыслением предметов быта. Очень бы хотелось раскрепостить молодых российских дизайнеров и дать им возможность работать, не думая о монетизации. Одна из наших идей — резиденция для дизайнеров, где они могли бы, пользуясь всеми техническими возможностями, создавать что-то легкое, новое и свободное.
Лена: Меня очень вдохновляет тот факт, что молодые художники больше не зацикливаются на взаимодействии внутри white cube. Появляется много художественных самоорганизаций — artist-run spaces — вокруг которых кипит бурная жизнь и формируется сообщество. Например, Миша Гудвин, с которым мы работаем — со-основатель аж двух таких проектов: «Дай Пять» в Воронеже и «ИП Виноградов» в Москве. Или Петя Крощинский, который в дополнение к другим своим проектам недавно запустил Errring Office — арт-резиденцию и выставочную площадку в недостроенном офисном здании.

СФОРМИРОВАНО ЛИ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, КОММЬЮНИТИ НА РОССИЙСКОМ РЫНКЕ? ЧУВСТВУЕТЕ ЛИ ВЫ ПОДДЕРЖКУ, ВЗАИМОПОМОЩЬ, ОТКРЫТУЮ КОММУНИКАЦИЮ МЕЖДУ РАЗЛИЧНЫМИ ИГРОКАМИ?
Лена: Безусловно, — особенно среди молодых проектов. Российская сцена современного искусства небольшая, — и в этом есть своя прелесть. Мы лично знакомы и дружим со многими галеристами. Поддержка тоже чувствуется. Не так давно нам пришлось пережить очень печальное происшествие — пожар на одном из складов, где хранились предметы искусства из нашей галереи, —тогда мы услышали много слов поддержки от наших коллег и художников. А Надя Зиновская поддержала нас действием — предоставила нам одно из пространств в Cube.Moscow для проведения аукциона в поддержку художников. Мы ей безмерно благодарны.
Алина: Все так, но конкуренция и токсичность тоже присутствуют. Хотя, я думаю, они существуют в пределах нормы.

ПОКУПАЕТЕ ЛИ ВЫ САМИ ИСКУССТВО?
Алина: Честно признаюсь, я почувствовала кайф и азарт в приобретении искусства во времена первых продаж в «Шар и Крест». Я купила несколько неизвестных авторов — акварели 1960-х, графику какого-то молодого питерского художника. Конечно, очень нежно люблю подаренные мне работы. Например, у меня дома висит фотография Маресия Иващенко в духе советских агитплакатов. Еще из любимого — небольшая акварельная графика Александра Кутового, и тиражный принт стрит-арт работы Яна Посадского «Конец».
Лена: Да, конечно, иногда пополняю свою небольшую коллекцию. Последнее приобретение — работа Камиллы Энгстром (Camilla Engström) с выставки Sweet Cheeks галереи Big Pictures Los Angeles.

КАКОЙ СОВЕТ, ИМЕЯ ВЕСЬ ОПЫТ НА СЕГОДНЯШНИЙ МОМЕНТ, ВЫ БЫ ДАЛИ СЕБЕ ЕСЛИ БЫ МОГЛИ ВЕРНУТЬСЯ В МОМЕНТ ОТКРЫТИЯ ГАЛЕРЕИ?
Алина: Я не фанат такой ретроспективной оптики, честно говоря. Мне никогда ничего не хотелось бы изменить, — возможно, во мне говорит лень. Вообще я думаю, мы идем в нужном направлении. Хотелось бы только иметь больше часов в сутках, чтобы мы могли просто начать реализовывать все наши замыслы.
Лена: Я долго думала над ответом на этот вопрос, но так и не смогла придумать совет себе. Наверное, из-за невозможности этой ситуации мне сложно ее сконструировать. Все случается именно так, как и должно случиться, продумывать возможные варианты прошлого, на мой взгляд, — это пустая трата сил.

КАКАЯ ГАЛЕРЕЯ И КАКОЙ МУЗЕЙ ЯВЛЯЮТСЯ ДЛЯ ВАС ВДОХНОВЕНИЕМ ?
Алина: Для меня эти ориентиры меняются с некоторой периодичностью. Недавно я была в Каире, и там меня поразила классическая колониальная экспозиция Египетского музея. Там сохранились все английские деревянные витрины, таблички, напечатанные на печатной машинке. Сами витрины заполнены в духе Уэса Андерсона: например, в одной голубые жуки-скарабеи от самого большого до самого маленького, а в другой — всевозможных размеров гири для взвешивания. Очень люблю такие законсервированные места. Из современного — в следующий раз когда буду в Италии, съезжу обязательно в Castello di Rivoli.
Лена: Некоторое время моя жизнь была тесно связана с Лондоном, меняы вдохновляет динамичность художественной сцены этого города. Помимо больших проектов, которые впечатляют своей программой, там есть много молодых галерей, за которыми интересно следить. Мои любимые — Arcadia Missa и Soft Opening. Carl Kostyál Gallery представляет нескольких моих любимых художников, — я слежу за их выставками в Копенгагене и Лондоне. Еще мне очень нравится Everyday Gallery, мы подружились с основателем галереи во время ярмарки в Брюсселе. Мне близок их фокус на современном коллекционном дизайне.

ЗА КАКИМИ КУРАТОРАМИ СТОИТ СЛЕДИТЬ СЕГОДНЯ ?
Лена: Я слежу за классиками. Из относительно недавнего мне понравились графическое исследование и выставка, проведенные Шумоном Базаром, Дугласом Купландом и Хансом Ульрихом Обристом (Shumon Bazar, Douglas Coupland, Hans Ulrich Obrist), — The Age of You jameelartscentre.org/whats-on/age-of-you-an-exhibition-curated-by-shumon-basar-douglas-coupland-and-hans-ulrich-obrist. Это все про то, как наша идентичность в XXI веке стала самым важным ресурсом и про ее трансформацию в эпоху Metaverse.

КАКИЕ КАЧЕСТВА МАКСИМАЛЬНО ВАЖНЫ ДЛЯ РАБОТЫ В СФЕРЕ ИСКУССТВА?
Лена: Хорошее чувство юмора.
Алина: Плюсую. И еще самоирония. Но это, в общем, как и везде. Нужна еще, я думаю, не пластичность, но упругость. Чтобы сохраняя собственные границы, быть в диалоге с художником, критиком, коллекционером и всеми, с кем нам приходится работать.

КАКАЯ ВАША МЕЧТА ОТНОСИТЕЛЬНО РЫНКА ИСКУССТВА В РОССИИ ЧЕРЕЗ 10 ЛЕТ?
Алина: Очень хочется ответить «за дизайн». Пусть его будет много — свободного, интересного, незаурядного и неудобного.
Лена: Главная мечта — чтобы нефть подросла в цене.

КАКОЙ БУДЕТ ВАША ГАЛЕРЕЯ ЧЕРЕЗ 10 ЛЕТ?
Алина: Хочется, чтобы через 10 лет она просто была.
Лена: Была и вдохновляла.

ИНТЕРВЬЮ

ФОТОГРАФ: Рафаэл Зулфугаров

СТИЛИСТ: Юлия Швайкина

16 December, 2021