Atmospheric pressure changes: Minor and Master degrees at Garage Academy

Обучение на академических программах Музея «Гараж» стало желанным для многих молодых специалистов с интенцией погрузиться в мир музейно-выставочных практик. Магистратура «Практики кураторства в современном искусстве» в течение двух лет готовит кураторов и арт-менеджеров для будущей работы в культурной индустрии, создавая таким образом «фьючерсы» и вкладываясь в свое же дальнейшее развитие.

Для российского образовательного поля она стала явлением необычным: даже на официальной странице «Вышки» ее называют «экспериментальной» и «новаторской». За 400 тысяч рублей в год и с достаточно лояльным порогом входа (попробовать поступить может любой желающий бакалавр в неограниченном возрастном диапазоне), но с очень небольшим количеством мест (15 человек на курс), магистратура предлагает практикоориентированное образование с возможностью получения оплачиваемых стажировок и интенсивной интеграцией в профессиональное сообщество в течение двух лет обучения. И это не голословно: в декабре 2021 года в Центре Вознесенского была проведена выставка британской художницы русского происхождения Ники Нееловой, параллельно с выставкой оказавшейся во всех модных мировых журналов благодаря украшению лондонского бутика Celine, которую в качестве выпускного проекта делала одна из команд магистрантов первого набора.

В самом большом зале здания Образовательного центра Музея «Гараж», расположенного в пяти минутах ходьбы от самого музея, на расставленных в несколько рядов стульях сидят студенты майнора. Ребятам лет 19–20, девушек заметно больше, чем парней. Одеты они аккуратно, некоторые даже с налетом официальности, но все сильно друг на друга не похожи, как будто собрались из разных миров: учатся они совсем на разных программах бакалавриата, от информационных технологий до психологии. В аудитории тихо и не очень светло: свет выключен, чтобы лучше был виден проектор.

Место слабо напоминает помещение для пары — и приглушенный свет, и отсутствие торжественной кафедры для лектора, да и само здание Образовательного центра скорее навевает воспоминания о Le Vaissau (один из самый крупных культурных центров Страсбурга и аналог нашего «Экспериментариума», прим.), нежели чем вызывает ощущение академического процесса на других гуманитарных направлениях, вроде стандартных лекций по общей истории. Эти маленькие сигналы сразу дают понять, что ты приходишь в другое место, чтобы получить другие знания — от практиков, готовых говорить со своими слушателями честно.

Студентов в лектории максимум восемь; трансляцию в Zoom смотрят куда больше человек. У нескольких человек блокноты с ручками на коленях, у одного-двух — ноутбук, кто-то и вовсе не записывает. По ним видна разница в специальностях, по количеству исписанных страниц или открытых вкладок на своих ноутбуках и телефонах: ребята с технических направлений больше писали, а гуманитарии не переставали задавать вопросы. Разница сглаживается после слов приглашенной в качестве спикера Александры Лекомцевой: «Не записывайте, я все пришлю после» — каждый освобождает свои руки от инструментов для записи, откидываясь на спинки «хюггевских» стульчиков.

Во время разговора Антона Белова и Александры Лекомцевой о коллекционерах и коллекционировании ребята притихают: большая часть слушает, но кто-то позволяет себе отвлечься и нагуглить ранее им неизвестный «Sample», о котором гостья рассказывала в начале лекции. Антон Юрьевич говорит спокойно и расслабленно, немного вальяжно, позволяет себе шутить (получается у него очень хорошо) и ставить студентов на место (удается не менее хорошо). Александра говорит быстро, но четко и убедительно, захватывает внимание слушателей, заражает их харизмой и не дает потеряться в нитях обсуждения. Удивляет уровень «нестеснения» в обсуждении вопросов разной остроты, от геополитики до количества арт-объектов в коллекции Белова (подсказка: для такого количества пришлось арендовать целый склад). Честный и несколько интимный диалог о проблемах индустрии оказывается куда полезнее стандартных форматов — никто не обманывается в будущем, что редко бывает в арт-образовании, где людей учат мечтать и просят создавать неисполнимые в реальной жизни проекты, от чего после получения диплома у многих выпускников розовая пелена перед глазами слетает очень быстро и болезненно.

Из лекции я узнаю, что практически все шедевры до XVIII века были выполнены на заказ, и только после этого периода начала развиваться свобода рынка. Спикеры рассказывают об уникальности арт-объектов как о ценности для коллекционеров, и о сложности проживания пути с купленным «айтемом». «Покупая искусство, нужно себя развивать. Я покупаю работы, которые мне некомфортны, — говорит Белов, — и вопрос состоит не в том, есть ли деньги, а в том, готов ли ты с ними расстаться».

Продолжаем говорить о «плохих» и «хороших» коллекционерах. Александра не упускает возможности вспомнить об огромном количестве коллекционеров, чьи взгляды были обращены на запад в период девяностых, от чего остальные направления в России очень просели. Также напоминает, что у людей, обладающих деньгами для покупки стоящих объектов, зачастую нет вкуса. «Если хочешь, чтобы люди с деньгами покупали хорошее и разнообразное искусство, то нужно воспитывать их вкус», — подводит итоги она.

Под конец спикеры перешучиваются, обсуждают возможную личную встречу «в эту пятницу», рассказывают личные истории студентам о перепутанных курьером адресах и подаренных в неловких чувствах от такой путаницы картинах «просто так». Рассказывают это в рамках дополнения к развернутому ответу на вопросы о составлении маленьких домашних коллекций. Кажется, что дополнение необязательное, но на самом деле оно раскрывает внутреннее взаимодействие и подноготную коммуникации между спикерами. Вопросы в них прилетают по известным правилам: с первого ряда чаще, но с последних правильнее и интереснее. Мне повезло сидеть в самом конце, и моя соседка слева задает ровно те вопросы, которые задал бы я, получает те ответы и комментарии, на которые я бы надеялся.

На лекции, где-то между делом, Белов задает вопрос: «Есть ли среди вас люди, которые когда-нибудь создавали собственную коллекцию?» Руку поднимает всего 2 человека. Первая, девушка, сидящая рядом со мной, до этого вопроса изучающая сайт Sample, рассказывает о коллекции наклеек для фруктов. Второй же, молодой человек сидящий через 2 ряда от меня и постоянно переговаривающийся с коллекционером наклеек, быстро проговаривает: «Я собирал много коллекций, но все это было в детстве». С ним мне удалось поговорить прямо после лекции. Оказалось, что парня зовут Митя, он учится на третьем курсе прикладной математики и информатики. Для него майнор стал способом отдохнуть от технического направления основной программы. Рассказывает, что с детства родители часто брали его на выставки и в музеи, и это повлияло на его выбор дополнительного курса. На вопрос о больших объемах материала он смущенно улыбается и говорит: «Ну, всегда же можно прочитать заданное прямо перед парой, да?» Расходимся на том, что его техническая специальность в будущем может коррелировать с Digital-искусством, и ему было бы очень интересно взять на себя техническую сторону производства интерактивного виртуального объекта, в особенности игрового. После разговора он крепко жмет мне руку и тепло прощается.

«Я считаю очень ироничным тот факт, что теперь ты берешь интервью у нас, это лучшее совпадение», — произносит Мария Польникова, руководитель Garage Academy, во время нашего разговора с командой. Мария связана с НИУ ВШЭ уже больше десяти лет, создавая сначала на базе Факультета права, а затем — в рамках Базовой кафедры Музея «Гараж» в «Вышке» различные образовательные проекты. Будучи совершенно из другой среды, Мария успешно интегрировалась в процессы культурной индустрии и теперь продвигает идеи ее инклюзивности, говоря о том, что важно открыто принимать людей с любой специальностью, если у них есть желание и фундаментальные компетенции. По тому, как много раз она обращала мое внимание на ребят из своей команды (их СММ-менеджер является выпускницей их же майнора — прим.) и как открыто и шутливо она говорила «о наболевшем» в своей работе, можно сделать вывод, что помимо и правда огромного интереса к методологии и созданию плотной коммуникации между преподавателем и студентом, она очень дорожит теми специалистами, которые ей помогают осуществить все свои замыслы.

Мы расставили стулья в плотный круг и сели так, чтобы у каждого был обзор участников дискуссии. Ирония же заключается в том, что на втором курсе я как раз хотел попасть на майнор — но не прошел по критериям университета. Все мои однокурсники мечтали обучаться именно на этой программе, но многие только лишь из-за грез о причастности к музею, а не из-за интереса к предмету изучения. Признаться, определенная доля меня тоже думала только об имени «Гаража», но большая часть хотела восполнить неудавшееся поступления на бакалавриат по истории искусств.

Мария рассказывает: «5-10 процентов студентов отваливается: кто-то потому, что хотел быть сопричастным с нашим музеем и не разбирался в предлагаемой нами программе, а кто-то из-за объема даваемых нами материалов и неспособности справиться с ними. Но зато на их место приходят другие, те, кто стоял в очереди и ждал своего места. Они и правда занимаются охотнее», — подытоживает Рита, методолог академических программ «Гаража», совместно с остальной командой занимающаяся составлением учебных материалов и подготовкой стратегий для их лучшего внедрения и усваивания у студентов.

На вопрос о разнице включенности в образовательный процесс студентов на майоре и магистрантов Мария отвечает коротко: «Вторые, конечно же, включены куда глубже». И я это понимаю практически сразу же, не только по словам Польниковой, но и по явным различиям атмосфер, царящим в аудиториях: от расслабленного полутемного просторного зала мы переходим в ярко освещенную комнату явно меньшего размера с жестким светом, не холодным и не теплым, каким-то средним. За столом сидят две девушки, практически не обращают на меня внимания. Большую часть комнаты занимают забитые стеллажи, доступ к которым закрыт оранжевой лентой. Я захожу сюда в последнюю очередь, кроме меня и девушек в залах никого уже нет, круг из стульев уже расформирован, и они возвращены в свои ряды. Начинаю разговор осторожно, переживаю за то, что внедряюсь в рабочее и творческое пространство. Вижу, что на их ноутбуках открыто огромное количество ссылок, у одной из них активный проект, где постоянно что-то двигается и перемещается на экране. Через минуту после дефолтного знакомства начинаем говорить расслабленнее, перекидываемся комплиментами. Начинаем обсуждать учебу и прошлый академический опыт.

Оля, одна из студенток магистратуры, выбравшая в качестве специальности «Арт-менеджмент», говорит об учебе в МГИМО на международной журналистике и подкованности в сфере IT в виду рабочего опыта. Мона, вторая студентка, тоже выбравшая арт-менеджерский трек, рассказывает об архитектурном прошлом и учебе в Италии на дизайнера мебели. От стандартных стадий знакомства переходим к вопросу коммуникации с однокурсниками. Мона рассказывает, что прочную команду, способную работать после выпуска вместе программа пытается создать, но никто не застрахован от человеческого фактора и расхождении во вкусах. При этом магистратерская программа предоставляет больше всего возможностей для практики среди всех известных ей программ из тех, что она рассматривала в качестве дальнейшего обучения, но и в ней есть место «турбулентности» во взаимопонимании среди учащихся из-за разного подхода к формированию выставок и вкусовых привязанностей к определенным художникам.

После нашего полуинтервью-полудискуссии выхожу из аудитории так же тихо, как студенты майнора покидали здание Образовательного центра. На улице совсем уже распогодилось, и после тихой атмосферы опустевших лекториев улица кажется той самой симулякрой, которую упоминала Мона в разговорах о показе работ зарубежных художников с помощью мониторов, чем-то ненастоящим, но при этом активно существующим в моей парадигме и не оставляющим негативного отпечатка. Это ощущение не отпускает до спуска на кольцевую ветку метро, и в моменте проживания в ней в голове крутился один из ответов Антона Белова на вопрос студента о перспективах кураторского дела и выставок будущих сезонов: «В сентябре мы сядем и придумаем себя заново».

В сентябре мы сядем и придумаем себя заново.