Валерий Печейкин

Драматург, сценарист, журналист

«Был на выставке "Брат Иван" — коллекции Морозовых. Не случилось у меня никакого открытия, озарения или находки какой-то картины, которую вы не замечали, а я заметил. Ну разве что "Три царевны подземного царства" — скромная девушка в черном платье, оказывается, это царевна каменного угля Донбасса. Картина была нарисована для кабинета членов правления Донецкой железной дороги. Правление эту картину не приняло — это, кстати, частый случай. Если вы были на выставке Врубеля в Новой Третьяковке — там тоже можно было узнать, как много работ не было принято заказчиками.

Меня больше всего поразило напоминание, что основатель династии Морозовы — Савва Васильевич — был из крепостных крестьян, который сумел сам себя выкупить. Его же потомки — Иван и Михаил — смогли найти, оценить и купить Ренуара, Ван Гога, Гогена, Дега, Пикассо, Матисса и многих других, в том числе русских.

Потом была революция, Иван Морозов лишается коллекции — советская власть ее национализирует, а его делает заместителем хранителя собственного собрания, от своего дома ему оставляют три комнаты. Иван тайно уезжает за границу, где умирает... И вот, если протянуть еще раз всю дугу истории от крепостного Саввы Морозова, выкупа себя из крестьян, до Ивана — его коллекции французов и русских гениев, революции, национализации, новейшего времени, когда коллекция зависла в Европе, но все же вернулась в Москву — то видно, что жизнь бережет произведения искусства лучше, чем людей.

И еще я понял, как смотреть живопись. Особенно импрессионистов. Почти как у Годара или Бертолуччи с их героями, бегущими по Лувру. Совет такой: заходишь в зал и начинаешь вертеть головой. Картины превращаются в цветовые пятна. Какая-то из них обязательно задержится на сетчатке глаза — как цветовой удар. Она не обязана быть яркой, она будет именно поразительной как "Гаммерфест" Коровина или "Поцелуй матери" Каррьера. Или действительно ярким пятном как "Гавань в Марселе" Синьяка. Выберите картину, вглядитесь, потом отвернитесь. Найдите в зале какую-нибудь колоритную старуху, какого-нибудь мужика, который фотографирует на хуавей портрет Жанны Самари. Спросите себя, зачем он это делает. Чтобы дома увеличить пальцами фотографию и вглядеться в эти приоткрытые губы? Кто-то вообще пересматривает на телефоне фотки картин? Они мертвы, увы, как братья Морозовы. Живы только оригиналы. И, судя по всему, они собираются пережить нас».

9 интересных фактов о коллекции и выставке «Брат Иван»

1.

Морозов купил работу «Арлекин и его Подружка» Пабло Пикассо всего за 300 франков. Столько зарабатывала французская средняя семья в месяц. Это был хитрый ход арт-дилера Амбруаза Воллара, чтобы заинтересовать клиента новым мастером. Позже Морозов купил картину Пикассо у Воллара уже за 3000 франков.

2.

Первая иностранная работа в коллекции — Луи Легран «Ужин апаша». Это далеко не шедевр, скромное начало. Но Иван Морозов быстро учился и уже через 2-3 года стал известным коллекционером.

3.

Самым большими по размеру на выставке являются монументальные панно Мориса Дени из цикла «История Психеи» (394 на 269,5) и Пьер Боннар «Ранней весной в деревне» и «Осенью. Сбор фруктов» (368,5 на 348).

4.

Самая драматичная судьба у картины «Ночное кафе» Винсента ван Гога. Этой картины сейчас нет в коллекции — в 1933 году она была продана советским правительством в США магнату Стивену Кларку. На выставке работу представили старинным негативом, который был снят в Москве в 1920-х годах.

У панно Клода Моне тоже необычная судьба. Они были исполнены для виллы владельца универмага Эрнеста Ошеде в Монжероне. Увы, Ошеде быстро разорился, и все его имущество ушло с молотка, эти картины расстались и много раз меняли владельцев. Иван Морозов уже в конце 1900-х годов, 30 лет спустя этой истории, нашел их в разных галереях Парижа и объединил в своей коллекции.

5.

В России фурор произвел цикл Мориса Дени «История Психеи». Этот заказ был создан намеренно как очень резонансный. Он вывел Ивана Морозова в публичное поле: это был самый дорогой и крупный заказ, который вообще делал до того момента русский коллекционер. Также это произведение стало своеобразным «каминг-аутом», так как было свадебным подарком на венчание с тайной возлюбленной Евдокией Кладовщиковой. В то время картины многим казались пошлыми и подвергались большой критике. Иван Морозов настоял на своем и всегда подчеркивал, что этот ансамбль играет ключевую роль в его собрании.

Если коллекцию Щукина обвиняли в какой-то «подрывной деятельности», то коллекцию Морозова характеризовали более уважительно и воспринимали ее как готовый музей, как артефакт ответственного и тщательного выбора.

6.

Любимый художник Морозова — Сезанн. Он искал его особенно тщательно. Кажется, он лучше других понимал художника: пытливого, неторопливого, основательного. Между ними возникло взаимопонимание, хоть они никогда и не встречались. Именно поэтому зал Поля Сезанна на выставке рискнули назвать «Альтер-эго», помня об этом родстве темпераментов. Морозов мог годами ждать появления нужных и важных для него картин и не сомневался при их покупке.

7.

Единственным художником, который приезжал в Москву по приглашению коллекционера, был Морис Дени. Именно он помогал Морозову в заключении разных конфиденциальных договоренностей. На выставке специально показывается целая коллекция документов, где Дени представлен в разных ипостасях: и консультанта, и исполнителя, и посредника в сделках.

8.

От Морозова ушла картина «Завтрак на траве» Мане, уменьшенная версия автора. Коллекционер выслеживал ее, но впоследствии ее купил Курто, британский коллекционер.

9.

При подготовке выставки произошла интересная случайность. Из-за ковидных ограничений проект долго готовился, много раз переносился, менялись места с французским проектом в Fondation Louis Vuitton. Но сам Иван Морозов был человеком, который умел ждать. Судьба выставки как раз доказывает, что время сыграло нам на руку. В последний месяц перед открытием нашлась личная библиотека Морозова. В ней книги, рассказывавшие ему об искусстве, их он держал в руках и делал пометки. Можно сказать, что Иван Морозов благоволил нашему проекту.