Где создается красота: в мастерской Даши Плесень

мастерская

Автор: Саша Шапиро

Фото: Алена Стина

10 October, 2024

Даша Плесень — мультидисциплинарная художница, чьим главным медиумом стали микроцивилизации — плесень. Даша культивирует их в чашках Петри, помогая колониям микроорганизмов естественно развиваться, а получившиеся композиции дополняет новыми цветами или формами.

Мы поговорили с ней о том, что означает работа с живым материалом, сколько в результате можно предугадать, а что остается загадкой, а также обсудили реакцию на ее искусство.

ДАША, ГДЕ НАХОДИТСЯ ТВОЯ МАСТЕРСКАЯ?

Я работаю в небольшом приватном пространстве — так случилось. Думаю, дело еще и в том, что подходящая мне студия — это полноценная лаборатория, состоящая из разных цехов: цех для эпоксидной смолы, цех для высушивания, цех для насеивания, цех с холстами. Я даже представляю эту лабораторию отдельным строением.

А ЧТО ТЕБЕ НУЖНО ДЛЯ РАБОТЫ?

Специального оборудования у меня нет, но необходимо пространство, где можно все хранить, проращивать, фотографировать и экспериментировать. Это вопрос объема производства: например, если я хочу сделать большой холст, либо чашку (прим.ред. — здесь и далее имеется в виду чашка Петри — лабораторный сосуд, часто используемый в микробиологии и химии) под размер своего тела, то для этого необходимо большое пространство. Порой у меня отваливаются масштабные проекты из-за того, что я не могу «договориться» с размерами. Пока я работаю в таком пространстве, то и сами работы будут небольшими, под размер коробки. Возможно, в какой-то момент я пойду на стадион — делать холст 10 на 20 метров.

ПЛАНИРУЕШЬ ЛИ ТЫ МАСШТАБИРОВАТЬСЯ В БУДУЩЕМ?

Естественно, планирую. Один из загаданных на будущее проектов — чашка под размер человеческого тела, своеобразное переосмысление Туринской плащаницы. Интересно: могло ли на ней что-то остаться? Какой это был бы микробиом? Здесь же идея, что каждый человек и есть бог. Я верю, что каждый человек внутри себя носит искру, а Бог на самом деле ждет, чтобы каждый это обнаружил и сказал: «Я есть бог, я есть любовь». С этим вайбом нужно отправляться в мир и творить. По-моему, это исцеляющая и поддерживающая мысль, но многими она ошибочно воспринимается как гордыня. Для меня это материя, которую не объяснить словами, но люди в практиках или те, с кем случаются осознания, — они поймут, что я имею в виду.

ДУМАЮ, Я ПОНИМАЮ, О ЧЕМ ТЫ. ПОЛУЧАЕТСЯ, ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ВО ВТОРОЙ РАЗ ОБРАТИТЬСЯ К РЕЛИКВИЯМ: ИЗ БРИТАНКИ ТЫ ВЫПУСКАЛАСЬ С ПРОЕКТОМ «ПУТЕШЕСТВИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО МИКРОБИОМА» — ИССЛЕДОВАНИЕМ МИКРООРГАНИЗМОВ, ОБНАРУЖЕННЫХ ТОБОЙ НА ИКОНАХ В МОСКОВСКИХ ЦЕРКВЯХ.

Да, это любимый проект, за который мне когда-то знатно прилетело. Кажется, на мне до сих пор какой-то блок стоит в России. Надеюсь, я ошибаюсь!

Тогда я хотела сделать экспозицию внутри храма в духе «Невидимый глазу мир»: может быть, есть организмы, живущие в свечном воске или на деревянных лавках? Или что-то собирается в труднодоступных уголках, которые, редко убирают? Идея исследования — взглянуть на пространство с точки зрения существующих там микроцивилизаций. Можно догадаться, чем все это закончилось, — ничем. Эта тема меня вдохновляет, привлекает своей загадочностью, но работать с ней здесь, к сожалению, оказалась слишком сложно. (прим. ред. — мнение редакции может не совпадать с мнением героини).

Еще во время учебы я начала исследовать, какое воздействие раскуривание благовоний оказывает на тело и сердцебиение. Я провела ресерч и выясняла, что ароматические смолы содержат ацетат инценсола — вещество, схожее с каннабиноидами. Я замечала, как меняется мое физическое состояние, когда смолы раскуриваются. У меня была расписана концепция, подробно описана инсталляция, но мне сказали закрыть свой блокнот и забыть обо всем — не здесь, не сейчас. Я была расстроена: как же так, я художник, а мне говорят, что нужно отказаться от своих идей. Тогда я даже не почувствовала радости от завершения учебы и получения диплома.

ПЛАНИРУЕШЬ ЛИ ТЫ ПРОДОЛЖАТЬ ДЕЛАТЬ ПРОЕКТЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПУБЛИЧНЫМ СБОРОМ МИКРОБИОМА И РЕЛИГИОЗНОЙ ТЕМОЙ?

Я бы с удовольствием продолжила эту историю, если бы была в другом месте, но пока я не переехала — это под запретом. Если я уеду, то смогу сделать полноценный глубокий ресерч, связанный с сакральными предметами и ритуалами в разных религиях. Это все — про поиск души, Бога, про диалог и про любопытство.

ЗАМЕЧАЮ, ЧТО СЕГОДНЯ СРЕДИ ХУДОЖНИКОВ ПРОДОЛЖАЕТ РАСТИ ИНТЕРЕС К НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ КУЛЬТУРАМ И ОПЫТАМ. КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧЕМ ОН ОБУСЛОВЛЕН?

Думаю, что так проявляется эволюция мозга, нейронных связей и души. Теории создания мира есть разные. Я, например, склоняюсь к той, где человечество понимается как результат опытов инопланетян: когда-то очень давно они подумали, что нужно сделать для души какую-нибудь кожаную оболочку и посмотреть, что из этого выйдет: смогут ли люди общаться? Что они будут производить? Как они будут мыслить?

Думаю, что и современному человеку стало интересно, что такое сознание. А погружение в эту тему сразу уносит в параллели, которые далеки от материального. И в целом, мир двигается к исцелению, к познанию себя.

В ARTIST-STATEMENT ТЫ В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ СРАВНИВАЕШЬ СЕБЯ С ФОТОГРАФОМ, ЗАДАЧА КОТОРОГО ЛИШЬ В ТОМ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ КАДР, НАЖАВ НА КНОПКУ. УЧИТЫВАЯ, ЧТО ТВОИ КОЛОНИИ РАСТУТ САМОСТОЯТЕЛЬНО, Я ХОЧУ СПРОСИТЬ, КАК ТЫ ПОНИМАЕШЬ СВОЮ РОЛЬ ХУДОЖНИЦЫ?

Порой я действительно не могу определить, когда мне нужно стать этим голосом, говорящим, что работа завершена. Бывают периоды, когда у работы нет ни начала, ни конца, а я сама погружаюсь в поток времени и учусь ему доверять.

Иногда я открываю чашку и вижу то, что мне нравится. Я понимаю, что нужно дать процессам время, чтобы сложилась правильная композиция. А может быть, она и не сложится — я не использую антибиотики, может случиться заражение, которое все разрушит. За работой я испытываю мощную смесь чувств — сожаление, печаль, страх, горе, счастье — и все это в одну секунду. И, конечно, вопрос в том, на что я могу повлиять: есть создатель всего, а есть я. Думаю, что все определяется контекстом и масштабом.

Уже 9 лет я занимаюсь тем, чем занимаюсь: я привыкла выстраивать композиции, вижу золотое сечение. Мой человеческий взгляд и интеллект влияют на итоговый вид колонии, но когда я — художник и создатель — ставлю точку, то природные процессы продолжают происходить.

КАК ПРАКТИЧЕСКИ УСТРОЕНА ТВОЯ РАБОТА? НАСКОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ, КАК В ИТОГЕ БУДЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ ЧАШКА?

Я знаю, как будет выглядеть финальная работа, примерно на 40%. Или на 70%, если я работаю с трафаретами и разными ограничителями: я беру конкретную колонию и пересаживаю ее. Я прогнозирую итоговый вид на основе прошлого опыта, но оставшиеся проценты — это магия, ребус. Для меня это всегда приятный дофамин: я открываю чашку и вижу сюрприз.

А КАК ВСЕ УСТРОЕНО, ЕСЛИ ЕСТЬ ЗАКАЗЧИК? НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД У ТЕБЯ БЫЛА КОЛЛАБОРАЦИЯ С VOGUE — РАССКАЖИ, КАК ШЛА РАБОТА ТОГДА.

Работа на заказ с моим медиумом — это действительно сложный и рискованный процесс. Конечно, когда мы договариваемся об условиях, оплате, цветах, формах и размерах, то я всегда говорю заказчикам, что работаю не с фотошопом, а с биологической историей. И всегда закладываю время на переделку.

Сначала мы обсуждаем детали, которые заказчик хочет получить на выходе: какие цвета, размер и формат он хочет, диджитал или эпоксидную смолу. Обсуждаем стоимость и сроки работы, всю бюрократию.

Затем я приступаю к приготовлению самих чашек: все разливаю по ним. Потом иглой пересаживаю колонии и отправляю на культивацию. Первые два дня — самые важные, потому что идет приживление. Нужно подождать, пока колонии свыкнутся со средой и условиями. В целом, это все. Растут колонии при комнатной температуре, потому что я следую природе.

КАКИЕ СРОКИ ТЫ ОБЫЧНО УСТАНАВЛИВАЕШЬ?

Сроки зависят от технологии: если я работаю с трафаретами, то процесс идет быстрее и более предсказуемо, нежели чем свободный засев, когда колонии примерно месяца растут нетронутыми. Когда я использую свободный засев, то просто даю колониям прорасти и показать себя во всей красе. И здесь мне видится параллель с воспитанием человека — нужно лишь дать благоприятную почву и не вмешиваться. И действительно, когда колонии растут свободно, как им нужно, то у меня каждый раз дух захватывает от результатов.

ТЫ УПОМЯНУЛА, ЧТО ПОДСАЖИВАЕШЬ НЕКОТОРЫЕ МИКРООРГАНИЗМЫ. ОТКУДА ТЫ ИХ ПЕРЕСАЖИВАЕШЬ, У ТЕБЯ ЕСТЬ БАЗА ОБРАЗЦОВ?

У меня есть специальная библиотека с ограниченным сроком годности, в которой хранятся разные образцы. Раз в месяц я ее обновляю. Когда-то я пыталась высушивать образцы, но поняла, что это бессмысленно, потому что они нужны мне свежими, пригодными для пересадки. Бывает, я вижу, что выросло что-то редкое, — тогда я стараюсь размножить эту колонию на несколько чашек, чтобы она осталась и не погибла. Есть продукты, продающиеся в магазине, с которых можно собирать споры, например, сыры с плесенью, квас, вино, йогурт.

ГОТОВЯСЬ К НАШЕМУ РАЗГОВОРУ, Я ЛИСТАЛА ТВОЙ ИНСТАГРАМ И ПОД НЕСКОЛЬКИМИ ПОСТАМИ ОБНАРУЖИЛА ЧУЖИЕ КОММЕНТАРИИ С ВОПРОСАМИ, НЕ БОЛЕЛА ЛИ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ИЗ-ЗА СВОЕЙ РАБОТЫ. СКАЖИ, МОЖЕТ ЛИ В ПРОЦЕССЕ ЧТО-ТО ПРОИЗОЙТИ, ЧТО НАВРЕДИТ ТВОЕМУ ЗДОРОВЬЮ ИЛИ СРЕДЕ ВОКРУГ?

Все окей до тех пор, пока я не употребляю ничего в пищу и не втираю себе в кожу. Есть куда более страшные вещи, с которыми мы взаимодействуем на ежедневной основе. Например, недавно я была в спортзале и увидела, что люди после туалета не моют руки, а потом берут гантели. Уверяю, на этих гантелях обнаружится больше опасных штук, нежели в моих чашках. И я об этом вообще не думаю, потому что иначе я бы не смогла с этим работать. Это примерно то же самое, что сказать человеку, который занимается масляной живописью и пользуется растворителем, что все это вредно.

У меня есть договор с компанией, которая занимается утилизацией: они забирают мои чашки и утилизируют их профессиональным способом, как отходы класса B. На помойку я никогда ничего не выкидываю.

Я верю, что на какие вайбы настроишься, то в жизни и увидишь, потому что мир вокруг — это тоже мы. Поэтому на потенциальной опасности я не концентрируюсь, но, конечно, бывает, что я смотрю на чашку и думаю: «А что будет, если я это съем? Я умру или нет?».

А ЧТО ИМЕННО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ «РАБОТОЙ» — СЧИТАЕШЬ ГОТОВЫМ ОБЪЕКТОМ — САМУ ЧАШКУ ИЛИ МОЖЕТ БЫТЬ ЕЕ СНИМОК?

Работой я все-таки называю саму чашку, а точнее, микро-композицию, микро-абстракцию внутри нее. Но все остальное это тоже работа: принты, эпоксидка, видеоарт…

ЗНАЮ, ЧТО У ТЕБЯ БЫЛА ЮВЕЛИРНАЯ КОЛЛАБОРАЦИЯ.

Да, я сейчас размышляю про ювелирное дело. Вижу классный контраст между природной органикой, такой пушистой, порой склизкой, вонючей, и металлом, холодным, твердым и ограниченным. Мне бы хотелось попробовать отлить эти структуры в золоте и серебре, чтобы был контраст: ты смотришь на пушистика, он металлический, холодный, будто безжизненный, но за его текстурой стоит живая предыстория.

ВЫСТАВЛЯЛА ЛИ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ИМЕННО ЧАШКИ? ПОДОЗРЕВАЮ, ЧТО ТЕХНИЧЕСКИ ЭТО ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО…

Когда-то я участвовала в фестивале в Новосибирске, где был представлен слепок моей груди: в реальном времени на нем росли колонии плесени. Посетители приходили и видели, что лежит заплесневевшая грудь. Это был большой опыт: я поехала в Новосибирск с чемоданом, внутри которого была чашка из библиотеки, чтобы пересадить нужные виды. Я все это заваривала и пересаживала в номере отеля. Тогда было очень холодно, а я эту грудь из желе в плесени перевожу по городу. Это был опыт живого экспонирования, но большая сложность заключается в перевозке: если у меня что-то выросло, то нужно уже сегодня-завтра везти и показывать. Либо выращивать на месте: приехать куда-то, в течение примерно трех недель культивировать, экспонировать и утилизировать.

НО В ТЕОРИИ ТЫ МОЖЕШЬ ВЫРАСТИТЬ КОЛОНИИ ПОД ДАТЫ ВЫСТАВКИ?

Это, конечно, возможно. Если я знаю, что выставка через месяц, то я понимаю, что мне нужно приготовить несколько чашек, вырастить определенную культуру. Я рассчитываю, какие виды и с какой скоростью будут расти, подбираю необходимые условия. И вместе с чашками, кстати, было бы классно выставлять лупы или специальные осветительные приборы, чтобы зритель увидел, что реальный размер составляет 9 сантиметров, но с помощью увеличения все можно увидеть по-другому. Кажется, тут присутствует некий элемент подглядывания. Может быть, за нами сверху тоже наблюдает большой глаз.

КАЖЕТСЯ, ЧТО ЕСЛИ ВЫСТАВЛЯТЬ ИМЕННО ЧАШКИ, ТО ТЕМЫ ХРУПКОСТИ И НЕДОЛГОВЕЧНОСТИ ЖИВОГО БУДУТ ЕЩЕ ЛУЧШЕ ПОДСВЕЧЕНЫ.

Да, в понедельник в чашке я увижу одно, а в воскресенье — совсем другое. Здесь же мне видится уважение времени, умение кайфовать в моменте. Я прихожу в понедельник, вижу что-то одно и думаю: «Завтра все будет выглядеть иначе, но сейчас я буду наслаждаться этой секундой, буду с помощью своего зрения, обоняния и осязания изучать этот объект».

СЕЙЧАС, ПОСЛЕ НАШЕГО РАЗГОВОРА, ТВОЯ ПРАКТИКА ВИДИТСЯ МНЕ ОЧЕНЬ ЖИЗНЕУТВЕРЖДАЮЩЕЙ, ЧТО КОНТРАСТИРУЕТ С РАСПРОСТРАНЕННЫМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ О ПЛЕСЕНИ КАК О ЧЕМ-ТО СМЕРТЕЛЬНОМ ИЛИ БОЛЕЗНЕННОМ. КАК РЕАГИРУЮТ ЗРИТЕЛИ НА ТВОИ РАБОТЫ?

Я предлагаю зрителю отойти от привычных установок, от того, что он знал раньше, — предлагаю поменять угол зрения. Если повторить какое-то слово 50 раз, то мозг перестанет воспринимать его значение, но будет слышать это как звук, движения языка и голосовых связок. То же самое и здесь: если убрать предвзятость к объекту, ситуации, то они предстанут в другой истине. Как будто исчезает пелена, и появляется возможность изучать что-то из сердца.

Часто бывает, что я общаюсь с людьми и мне говорят: «Какая фантастика, как красиво, это что, кораллы? Это тортики?». А я отвечаю, что это плесень и слышу: «Странно, ужасно, фууу». Что с вами произошло, почему вы так? Этот аспект мне интересен.

Раньше негативной реакции — «это ужасно, в этом нет ничего красивого, в этом нет смысла» — было больше. Есть те, кто понимают, что мои работы про Бога, жизненные циклы, рост, изменения и выход за рамки. Есть те, кому работы нравятся и восхищают, а есть те, кто говорят, что это говно, но все равно смотрят и кидают в сохраненки.

НЕУДИВИТЕЛЬНО, ЧТО СОХРАНЯЮТ — ПЛЕСЕНЬ ВЫГЛЯДИТ ГИПНОТИЗИРУЮЩЕ…

Я уверена, что искусство — это зеркало. Чем ты наполнен, то ты и выдаешь.

ТЫ ГОВОРИШЬ, ЧТО ЧЕРЕЗ ИСКУССТВО МОЖНО ТРАНСЛИРОВАТЬ ТО, ЧТО ВАЖНО И ДОРОГО. А ЧТО ТЕБЯ ВДОХНОВЛЯЕТ?

Я так настроила свои каналы, что вдохновляюсь исключительно от внутреннего. Иногда у меня случаются вспышки озарения, когда я словно на внутреннем экране вижу идею или эскиз. И тогда я уже не могу спокойно жить, пока не изучу это, или не перенесу на бумагу. Еще, когда я общаюсь с людьми, то они меня часто вдохновляют испытывать еще больше любви.

У ТЕБЯ УЖЕ БЫЛИ КОММЕРЧЕСКИЕ КОЛЛАБОРАЦИИ, А ХОТЕЛОСЬ ЛИ ТЕБЕ КОГДА-НИБУДЬ ПОРАБОТАТЬ ВМЕСТЕ С ДРУГИМ ХУДОЖНИКОМ ИЛИ ХУДОЖНИЦЕЙ?

Интересный вопрос. Я за то, чтобы художники все были богатыми, успешными, счастливыми. Наверное, я бы что-нибудь сделала с Ильей Кабаковым.

ПОЧЕМУ ИМЕННО С КАБАКОВЫМ?

Потому что от его работ у меня поднимается какой-то живой трепет внутри; то, что он делал, кажется теплым и близким. Я бы сделала какую-нибудь лабораторию-квартиру будущего, где происходит, например, культивация души: тянутся трубочки, пробирки везде расставлены.

ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ ДРУГИЕ ЛЮБИМЫЕ ХУДОЖНИКИ, КУМИРЫ?

Есть художники, которыми я восхищаюсь, но я бы не сказала, что это кумиры. Мы все созданы из плоти, крови, костей. Делая себе кумира, ты уменьшаешь себя.

Как художник мне нравится Дэмьен Херст. Босх, конечно. А еще в Третьяковке висит полотно… Постоянно забываю имя художника, но я всегда подолгу стою перед этой картиной, оказавшись в Третьяковке. Этот художник работал с фосфорными красками, и полотно будто светится.

А, ЭТО КУИНДЖИ, КОНЕЧНО. КРАСКИ У НЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БУДТО СВЕТЯТСЯ.

Да, у него какая-то своя рецептура (прим.ред. — имеется в виду картина Архипа Куинджи «Лунная ночь на Днепре»). Марина Абрамович еще мне нравится, потому что это очень глубоко.

ПРОИСХОДИЛО ЛИ С ТОБОЙ ЧТО-ТО ОСОБЕННО ПРИМЕЧАТЕЛЬНОЕ ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ?

Я делаю биопортреты — беру с человека его микробиом. Это как снять портрет, но через микро-линзу. Однажды я открыла чашку и увидела внутри очертания лица девушки, у которой я и брала микробиом для портрета. Как будто колонии способны частично сформировать то место, откуда они были взяты. Возможно, это антинаучно звучит, но мне все равно, потому что я видела это своими глазами. Иногда колонии повторяют какие-то паттерны, воссоздают их. Я много видела, как они растут, у меня глаз уже быстро определяет нестандартные формы в чашке.

ВОЗНИКАЛО ЛИ У ТЕБЯ КОГДА-НИБУДЬ ЖЕЛАНИЕ СЕРЬЕЗНО ИЗУЧАТЬ БИОЛОГИЮ ИЛИ МЕДИЦИНУ?

У меня возникали мысли пойти в медицинский, но я понимала, что это скорее мне помешает: мои художественные методы антинаучные, они не имеют никакого протокола. Когда я в научной институции говорю о своих темах, то в ответ слышу: «Девочка, забудь это, иди делай ноготочки». Если я хочу делать большой проект, то ищу спонсора и людей, с которыми можно обсудить технические особенности.

КАЖЕТСЯ, МЫ СНОВА ВЫХОДИМ К РАЗГОВОРУ О ТВОЕМ САМООЩУЩЕНИИ СЕБЯ КАК ХУДОЖНИЦЫ. ТЫ РАБОТАЕШЬ С НЕОБЫЧНЫМ МЕДИУМОМ, КОТОРЫЙ ОСВОИЛА САМОСТОЯТЕЛЬНО, А ЕЩЕ ТЫ ЖЕНЩИНА — ОТДЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР.

Да, я женщина, еще и секси-женщина, а это втройне сложнее: бывает, будто меня и мои идеи не видно, потому что меня хотят. А мой ответ на это — продолжать транслировать образ максимально сексуального художника. Я вот так выгляжу, и это мне не мешает.

ДУМАЛА ЛИ ТЫ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ С ГАЛЕРЕЕЙ? КАК Я ПОНИМАЮ, ТЫ САМА СЕБЕ МЕНЕДЖЕР И АНТРЕПРЕНЕР, КАК ТЕБЕ ДАЮТСЯ ЭТИ РОЛИ?

Сейчас мне уже становится неудобно в этих ролях: не остается сил на креативный процесс из-за того, что постоянно нужно что-то монтировать, планировать, писать. А если я продолжу креативить, то не выставлю рилс, а значит, не будет продвижения. В итоге, все делаю я — SMM, PR, маркетинг, монтаж, продакшн. Иногда я не вывожу, от чего мне становится грустно. Конечно, нужно подумать о делегировании.

ЕСТЬ ЛИ РУТИНА, КОТОРАЯ ПОМОГАЕТ ТЕБЕ ПЕРЕХОДИТЬ ОТ РАБОТЫ К ОТДЫХУ И НАОБОРОТ?

Сейчас границ между работой и отдыхом у меня нет, что ситуацию усложняет. Ощущается как один день, и непонятно, рабочий он или нет. В последнее время я не могу расслабиться или забить: все время что-то продумываю, просчитываю, в голове гудят мысли. А если мне грустно, то я на максимум врубаю Шуру — помогает.

мастерская

Автор: Саша Шапиро

Фото: Алена Стина

10 October, 2024