Где создается красота: в мастерской Юлии Вирко

мастерская

Автор: Анжела Силева

Фото: Алина Эстер

19 June, 2024

Новая героиня рубрики «Мастерская» — художница Юлия Вирко. Она успела отучиться Род-Айлендской школе дизайна (RISD) и в Колледже искусств и дизайна Саванны (SCAD), а сейчас сотрудничает с Grabar Gallery. До 26 июня в нижегородском Терминале А открыта групповая выставка «Завтра утром, на рассвете, дом вернется, говорят», в которой Юлия принимает участие. Используя живопись в качестве основного медиума, художница совмещает найденные объекты с воспоминаниями, снами и грезами. На блошиных рынках она находит старые альбомы, фрагменты которых позже включает в работы.

Мы побывали в мастерской Юлии и расспросили ее, как концентрироваться на процессе, уважать свой выбор и поддерживать непрерывный интерес к своему искусству. 


ПОМОГАЕТ ЛИ НАЛИЧИЕ МАСТЕРСКОЙ В СОБЛЮДЕНИИ БАЛАНСА МЕЖДУ РАБОТОЙ И ЖИЗНЬЮ?

Мне важно иметь транзитный пункт между домом и мастерской: когда я просыпаюсь и иду туда, мой мозг настраивается на работу. В мастерской должна быть возможность не бояться пачкать. И еще большие размеры холстов. Дома нет возможности отойти на достаточно большую дистанцию, чтобы посмотреть и обобщить.

МНОГО ЛИ ВРЕМЕНИ ТЫ ЗДЕСЬ ПРОВОДИШЬ?

Стараюсь проводить каждый день от 4 до 8-10 часов в день. У меня был страх, что я делаю недостаточно, поэтому мне важно сохранять такой ритм — работать каждый день, не терять время.

ЗВУЧИТ КАК ФУЛ-ТАЙМ ДЖОБ! А ПОЛУЧАЕТСЯ ЛИ У ТЕБЯ ОТДЫХАТЬ?

Многие годы присутствовало чувство вины, и мне нужно было физически научиться отдыхать. Казалось, что после того, как я вернусь с отдыха, я все забуду. И я пришла к выводу, что лучше просто не останавливаться. Но пару дней в неделю, конечно, нужно отвлечься. Если я еду куда-то на отдых, я беру с собой акварель или просто делаю наброски из жизни. Я не выставляю их, это исключительно для меня, и я от этого получаю удовольствие.

ПОЛУЧАЕТСЯ, ТЫ МАТЕРИАЛАМИ ОТДЕЛЯЕШЬ РАБОТУ ОТ ОТДЫХА?

Да, акварель для отдыха. Это и смена деятельности, и быстрая работа. Все идет инстинктивно: если правила уже выучены, то нет возможности подумать. Я восхищаюсь Джоном Сарджентом. Он использовал плотную текстурную бумагу, потому что она впитывает много воды. И в его работах чувствовалось колоссальная уверенность в каждом мазке. Даже если это выглядело легко и как будто он без усилия это сделал. И такая уверенность в работе очень помогает. Я просто взяла тот же самый принцип. Акварель не прощает никаких ошибок, она тренирует уверенность и навык подбора цвета и тона.

ПРИХОДЯТ ЛИ К ТЕБЕ В МАСТЕРСКУЮ ГОСТИ?

Я очень долго не хотела пускать людей в мастерскую. Для меня это как пустить человека в свою голову. Я приводила сюда только очень близких друзей. В последнее время я начала делать тусовки в мастерской и это помогло чуть-чуть расслабиться: нет ничего плохого в том, что другие люди увидят мой ход мышления.

БЫВАЕШЬ ЛИ ТЫ У ДРУГИХ ХУДОЖНИКОВ В МАСТЕРСКИХ?

У меня есть приятель, с которым мы познакомились в социальных сетях, и я до сих пор не встретила его в жизни. Он тоже художник, француз. Все началось с того, что мне понравились его работы, я спросила у него что-то то ли про технику, то ли о чем-то другом. А теперь мы звоним друг другу из своих мастерских и спрашиваем, кто что думает: он показывает свои работы, а я — свои. Он недавно переехал, и у него не так много друзей-художников.

А КОГДА ТЫ ОСОЗНАЛА СЕБЯ КАК ПРОФЕССИОНАЛЬНУЮ ХУДОЖНИЦУ?

Во время подготовки к экзаменам в университет RISD (прим. ред. — Rhode Island School of Design), я поняла, что отношусь к этому серьезнее. С началом обучения укрепилось и понимание серьезности моей работы. Нужно уважать то, что делаешь, потому что затраченное время само по себе требует уважения.

БЫЛИ ЛИ ИНТЕРЕСНЫЕ ПРЕПОДАВАТЕЛИ В АМЕРИКАНСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ШКОЛЕ?

Был профессор Ленни, которого мы одновременно любили и боялись. Его занятие длилось, кажется, с семи утра до часу дня без перерывов. Накануне мы выполняли работу: рисунок 30 на 30 сантиметров. У профессора Ленни были детальные задания, а если студент что-то не записал, он никогда не повторялся. Если что-то напутал, то снимается балл. Если есть отпечаток пальца на бумаге от карандаша, то снимается балл. Если какая-то царапинка, то снимается балл. Он очень критично относился к этим вещам, и это сделало из нас ремесленников.

КАК ТУТ НЕ РАСТЕРЯТЬСЯ И ПРОДОЛЖИТЬ ЗАНИМАТЬСЯ ИСКУССТВОМ?

Критика — это очень важно, потому что она учит отделять самого себя от работы. Поскольку студент еще неопытен, критика может задеть его сильнее, особенно если он связывает свою самооценку с успеваемостью на уроках. Может получаться плохо, и это нормально. Когда будет понимание, в чем ошибка, тогда и будет происходить рост.

Можно не соглашаться с критикой профессора или студентов, но у тебя всегда должен быть вот этот якорь: даже если сейчас все пошло не так, и я сделал плохую работу, то это не значит, что это не мое. А вот уверенность в своем деле может воспитать только сам человек.

У ВСЕХ БЫЛ ТАКОЙ СТРОГИЙ МЕТОД, КАК У ПРОФЕССОРА ЛЕННИ?

Был еще другой профессор, который, наоборот, пытался раскрепостить нас. Помню, я как- то подумала, что это за дурацкое занятие. Это был первый курс, и учитель сказал нам закрыть глаза, слушать музыку, которая играла в комнате, и рисовать ее.

КАК БЫЛА УСТРОЕНА УЧЕБА В МАГИСТРАТУРЕ?

В магистратуре SCAD (прим. ред. — Savannah College of Art and Design) я выбрала направление живописи, и появилось чуть больше свободы делать именно свои работы. Нам давали задания, но более абстрактные и с акцентом на развитие собственного выразительного языка.

ТО ЕСТЬ РЕМЕСЛО СТАНОВИТСЯ ИСКУССТВОМ?

Ремесло становится искусством, когда возникает медитативное состояние, теряется критика самого себя во время работы. Мне кажется, ремесло — это знание правил. Искусство — это понимание, как твой мозг работает, к чему он расположен, что ему нравится, что делает его уникальным.

МНЕ КАЖЕТСЯ, ВСЕГДА ЕСТЬ ЛОВУШКА — ЗАСТРЯТЬ В ТАКИХ УПРАЖНЕНИЯХ. ЧТО ТЫ ОБ ЭТОМ ДУМАЕШЬ?

В креативном процессе особенно важно ставить себя рамки и придумывать ограничения — это помогает открыть какую-то дверь в голове, которая иначе бы не открылась. У меня бывают моменты, когда я даю себе задачу — работать с ограниченной палитрой. И если я, например, делаю какой-то коллаж как карту для новой работы, то это тоже некоторая рамка.

ТО ЕСТЬ В РАБОТЕ ТЫ ЕЩЕ ИСПОЛЬЗУЕШЬ КОЛЛАЖ. КАК ТЫ К НЕМУ ПРИШЛА И ДЛЯ ЧЕГО ИСПОЛЬЗУЕШЬ?

Я часто ходила по барахолкам и собирала чужие альбомы. Меня грела идея использования чужих фотографий — им дается другое внимание. Вот я нашла фотографию из какого-то старого альбома, вырезала, и родилась идея или задумка для картины. Потом я нашла свою старую фотографию из сада в Барселоне, чуть-чуть добавила пастели, вырезку из журнала. Я попробовала это сделать как монотипию. Может быть, потом это станет работой.

Мне подходит коллаж, потому что меня захватывает идея, как наш мозг перерабатывает информацию во сне. Первые пять секунд после пробуждения ты помнишь, что был какой-то сон. Можно посмотреть на все что угодно в этой комнате, и точно знать, какие это предметы на ощупь. И, как правило, когда мы находимся во сне, мы принимаем эти части за реальность до тех пор, пока что-то пойдет не так.

А ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ ВАЖНО В СОЗДАНИИ РАБОТ?

Мои работы — возможность понять для самой себя, что происходит в голове. Есть художники, которые хотят высказать четкую идею, а другие пишут для удовольствия, для потери себя в этих работах, для эскапизма. Наверное, самое банальное, что у каждого художника есть свой вопрос, на который он пытается ответить через искусство.

А НА КАКОЙ ВОПРОС ПЫТАЕШЬСЯ ОТВЕТИТЬ ТЫ?

Какое-то время у меня стоял достаточно простой вопрос: зачем писать реальность такой, какой она является, если у художника есть возможность создавать свою собственную? Необязательно писать это дерево, если это не задание, развивающее навыки и наблюдательность.

КОГДА РАБОТА СЧИТАЕТСЯ ЗАКОНЧЕННОЙ?

Это очень важный и тяжелый вопрос. Бывает думаешь, что надо еще чуть-чуть добавить, и вот тогда работа будет идеальной, вот тогда она будет закончена. Это большая ошибка. Живописная работа — это бесконечный пазл. Если добавить красного, значит, за счет этого теперь все остальное передвинулось. Чтобы завершить работу нужно просто отступить, дать картине подышать или унести ее в другую комнату, чтобы больше на нее не смотреть.

СЛЕДУЕТ ЛИ ИЗ ЭТОГО БОЛЬШОЙ РАЗМЕР ТВОИХ ПОЛОТЕН, ИЛИ ТЫ КАК-ТО ИНАЧЕ ЭТО ОБЪЯСНЯЕШЬ?

Мне всегда нравился большой размер холстов, казалось, это дает больше свободы на физическом уровне, потому что пишешь от плеча. На маленьком размере движение идет от кисти.

Когда я создаю крупноформатные работы, мне кажется, что у меня мало времени, поэтому я спешу их закончить. Например, работы на выставку «Твое сознание не знает границ» — 3 на 3 метра — я могла написать дней за 5-6. С большими холстами нет возможности раздумывать. Берешь большую кисть от плеча — и быстро к делу, без фильтра.

ТЫ ЕЩЕ КАК-ТО УПОМИНАЛА В НАШЕМ РАЗГОВОРЕ, ЧТО ТАКОЕ ЧУВСТВО ПОДДЕРЖИВАЕТСЯ ПЛЕЙЛИСТОМ. МОЖЕШЬ НЕМНОГО РАЗВЕРНУТЬ, КАК У ТЕБЯ СОЧЕТАЕТСЯ ЗАНЯТИЕ ЖИВОПИСЬЮ И МУЗЫКА?

Да, зависит от плейлиста. В начале может быть сальса или музыка с быстрым ритмом. В середине, когда уже начинаешь чуть больше понимать, куда это все идет, музыка чуть замедляется, появляется рок семидесятых или блюз. Чуть больше концентрации. А когда я перехожу к деталям, то играет что-то спокойное, например, Майлз Дэвис — чтобы сердце не так сильно билось. В этот момент я чаще работаю сидя, а не стоя. Могу переключить музыку на подкаст.

ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО! ТО ЕСТЬ ТЫ КАК БЫ НЫРЯЕШЬ В ХОЛСТ?

Поэтому мне кажется, что холсты должны быть чуть больше человека, — когда я над ними работаю, у меня в поле зрения больше ничего нет. Если стою близко, то я полностью там. Больше тактильности, запахов, например, этот разбавитель, перемешанный с краской. Все очень близко и взаимосвязано.

А ТЫ ПОМНИШЬ СВОЮ ПЕРВУЮ ВЫСТАВКУ?

Она была в 2017 году, в Солянке, это был микс Америки и России, естественно, по названию (прим. ред. — «Соединенные штаты России»). Название выбирал куратор, он был из Буэнос-Айреса. Я на тот момент не определилась, что хотела делать — думала, что буду портретистом. У меня были работы на прозрачных материалах: на стекле, пластике, прозрачной цветной ткани, еще вышивала на силиконе.

ПОЛУЧАЕТСЯ, У ТЕБЯ БЫЛИ ПЕРИОДЫ, КОГДА ТЫ НЕ ТОЛЬКО ЖИВОПИСЬЮ И ГРАФИКОЙ ЗАНИМАЛАСЬ?

Да, тогда я еще не нащупала, что мне близко. Сейчас это, конечно, радикально поменялось, потому что я уже не пишу портреты, мне это неинтересно, хотя бывает. Но вот недавно я, кстати, думала над тем, чтобы опять начать вышивать на силиконе. Я думаю, художник должен экспериментировать, чтобы поддерживать азарт. Даже если чувствуется эта свобода с холстами, можно иногда позволить себе попробовать что-то еще.

ИНТЕРЕСЕН ТВОЙ ОПЫТ РАБОТЫ С ГАЛЕРЕЕЙ. КАК ТЫ НАЧАЛА СОТРУДНИЧАТЬ С GRABAR GALLERY?

С Наталией Грабарь я работаю лет пять, наверное. Мы познакомились, когда она пришла на выставку в Солянке. Наш первый проект — выставка «Твое сознание не знает границ» в 2020 году. У меня был где-то год на подготовку. Я уже на тот момент понимала, какая у меня стоит задача в плане сновидений.

Мы работали с моим другом Антоном над выставкой (прим. ред. — художник Антон Гельфанд), где у нас была общая экспозиция, и между собой собирались работы. Все в тот момент как-то сошлось — и появление выставки, и тема, которая мне искренне была интересна, и возможность найти помещение, где можно работать в большом формате. Было ощущение полной свободы и радости — было прекрасно.

ИНТЕРЕСНО! А РАССКАЖИ О СОВМЕСТНОЙ РАБОТЕ С ГАЛЕРЕЕЙ, КАК ОНА У ВАС ОБЫЧНО СТРОИТСЯ?

Это командная работа, где каждый человек отвечает за свою часть. И это дает свободу: если бы я волновалась из-за организационных задач, то тогда я бы не смогла, наверное, полностью погружаться в работу.

Такая потрясающая возможность находиться в команде делает все гораздо проще и легче. Особенно когда вы друг друга понимаете и у вас есть общая цель. Появляется больше уверенности, потому что я полностью доверяю людям, они понимают, какие работы от меня ожидать, а я не уйду и не скажу: «Знаете, я теперь буду снимать фильмы». Есть четкие представления, не рамки, нет — просто понимаешь, что знаешь этих людей, а они знают тебя. Получается дружелюбная рабочая атмосфера, где каждый друг друга дополняет.

ТО ЕСТЬ ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ВЫСТАВКА ОТКРЫВАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА И СРАЗУ НАЧИНАЕШЬ ДЛЯ НЕЕ ЧТО-ТО ГОТОВИТЬ?

Обычно это обсуждается заранее, потому что для любой выставки, в идеале, у тебя должно быть полгода, а то и год, чтобы хорошо подготовиться. Параллельно можно выставляться на других выставках с готовыми работами. Должны быть какие-то сроки, но и достаточно времени, чтобы легко в это входить, без ажиотажа, что осталось пять дней. Спешка мешает натуральному креативному процессу, который происходит иногда медленно.

А ВАЖНО ЛИ ТЕБЕ ЗНАТЬ, КОМУ УХОДЯТ ТВОИ РАБОТЫ, КТО СКРЫВАЕТСЯ ЗА ФИГУРОЙ КОЛЛЕКЦИОНЕРА?

Я достаточно легко отпускаю свои холсты и графику, понимая, что у них появляется новая жизнь. Я отвечаю только за создание. Честно, мне как-то всегда важнее процесс, потому что я за это отвечаю и очень это люблю. Если ты не кайфуешь от процесса, тогда зачем делать? Я четко понимаю, что этой мой образ жизни, от которого я получаю колоссальное удовольствие.

КАК ТЫ ОТНОСИШЬСЯ К ДЕМОНСТРАЦИИ СВОИХ РАБОТ НА ВЫСТАВКАХ?

Мне кажется, когда они выставляются, думаешь о них чуть более критично, чем в мастерской. Вообще, когда достаешь работу из мастерской, с ней происходит что-то очень странное. Это так непривычно, потому что холсты долго находились здесь, и их появление в другом пространстве может натолкнуть на мысль, что чего-то не хватает. Я помню, у меня было пару раз, когда во время монтажа мне хотелось что-то добавить. Я иногда покупала краски и дописывала. В мастерской у меня бывают моменты, когда я меняю холсты местами — так приходят новые мысли.

А ЧТО ДУМАЕШЬ ПРО ЗРИТЕЛЕЙ НА ВЫСТАВКАХ, ВАЖНО ЛИ ТЕБЕ ВСЕ ОБЪЯСНИТЬ?

Я никогда не любила объяснять свои работы, потому что мне казалось, что это останавливает цепочку мышления зрителя, у которого есть свое понимание. Иногда, конечно, интересно послушать, что говорят, особенно, если люди не знают, что это мои работы. Иногда чуть-чуть подслушиваю, инкогнито. Даже когда ко мне приходят знакомые и смотрят на работы, они не могут высказаться до конца, потому что боятся обидеть. Мне же интересно послушать все без фильтра. Будто детская игра: послушать краем уха, что говорят люди.

ТО ЕСТЬ ТЕБЕ ВАЖНЕЕ ИМЕННО ИНДИВИДУАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ — А УЖЕ СМЫСЛОВОЕ, ПОЧЕМУ И КАК ЭТО СДЕЛАНО, НЕ ТАК ВАЖНО?

Мне кажется, все индивидуально. Вот мы придем в музей, тебе понравится одна работа, и и ты пойдешь к ней и даже не сможешь объяснить, почему выбрала именно ее, а я — другую. Первый посыл — это визуальное притяжение и эмоция. А потом можно рассуждать, что это значит; можно прочитать, что имел в виду художник или даже спросить у него. Мне кажется, это все вторично, потому что это тоже идет чуть-чуть после. Первое — это ощущение.

ВАЖНО ЛИ ТЕБЕ СЛЫШАТЬ КРИТИКУ СЕЙЧАС?

Мне важна обратная связь от людей, которые понимают и занимаются тем же. Это, например, мои коллеги, люди, которым я доверяю. Я воспитываю в себе любопытство к чужому мнению. Даже если человек ничего не знает об искусстве, но будет открытым к разговору, может возникнуть безграничное количество идей. Изначально нет предвзятого мнения о том, что человек может сказать. И любопытство — это очень важно, потому что если художник слишком уверен в том, что у него получается, то интерес исчезает.

мастерская

Автор: Анжела Силева

Фото: Алина Эстер

19 June, 2024