Как устроиться в Израиле: опыт работников и работниц культуры и искусства

Адель Левитова

Художница

ПЕРЕЕЗД

Мы с мужем и ребенком переехали 28 февраля. У нас была запланирована репатриация, но мы не собирались переезжать полностью. Решили остаться, так как было тяжело переносить все, что происходит в России. Но на самом деле, я давно мечтала жить в Тель-Авиве, у моря. Так что для меня все сложилось наилучшим образом.

СЛОЖНОСТИ

Во-первых, мы приехали в Израиль в сложный момент: карточки были заблокированы, и мы не понимали, будут у нас завтра деньги или нет. Во-вторых, есть бытовые проблемы, связанные с ивритом. Как и в любой неанглоговорящий стране в Израиле важно говорить на национальном языке. Сейчас я спасаюсь английским и потихоньку учу иврит. Пыталась найти ребенку англоговорящую школу, но это оказалось невозможно, поэтому он ходит в школу по прописке.

Также здесь много бюрократических вопросов, и их решение часто зависит от настроения людей. Например, в один день тебе могут отказать в банке, а в другой помочь и предоставить все лимиты, потому что ты чуть лучше выглядишь.

ДЕНЬГИ

Мы все говорим о высоких ценах здесь. На самом деле, это просто высокие цены за очень плохие вещи. Все — и иммигранты, и местные — постоянно обсуждают цены на недвижимость. Здесь так же, как с бюрократией, индивидуальный подход. Иногда приходишь в гости в большую крутую квартиру, которую снимают за 6 тысяч шекелей (около 120 тысяч рублей). А я за 90 тысяч рублей снимала в Тель-Авиве мастерскую, похожую на темный узкий вагон.

Но есть и другая сторона — не нужно тратить деньги на поездки на море и зимнюю одежду. Так многое уравновешивается.

ПРОЕКТЫ

Если бы я подошла к вопросу о переезде с точки зрения своей карьеры, то точно по-другому выстраивала бы путь. В первое время совсем не понимала, что делать: не было ни одного знакомого, я не знала ни одной галереи. Все приходилось искать с нуля.

Важным поворотом стало знакомство с галереей Creators. Куратор и создатель, Антон Сазонов, оказался моим старым знакомым. Первая их выставка была посвящена диалогу между Россией и Украиной. Вторая выставка была групповой и называлась «Эскапизм». Я выставила две свои работы, одну из которых купили. Тогда появилась идея моей персональной выставки в этом пространстве. Я работала над ней и как художник, и как куратор, собирая команду. Выставка прошла c 16 ноября по 9 декабря, называлась "Dreamlers" и была посвящена идеальному миру мечтателей и влюбленных. Специально для выставки мы создали пространство — комнату для мечт с огромным облаком, лаундж-зоной и соответствующими настроению мечтательными картинами. В течение трех с половиной недель я еще продолжала работать над серией "Dreamlers" внутри галереи, это был некий перфоманс, позволяющий увидеть работу художника зрителю. А мне — ощутить неизвестность перед результатом и влияние публики на работу.

ПЛАНЫ

Изначально я была очень замкнута на России и выстраивала свою карьеру только там. Сейчас это изменилось, ведь Израиль — отличная площадка для того, чтобы сделать международный старт. В планах идти дальше с проектом "Dreamlers" и работать с идеей о том, что живопись — это, в некоторой степени, икона, что она должна нести положительные, светлые смыслы.

АРТ-ПРОСТРАНСТВА

В Израиле много профессиональных галерей, которые выставляются на больших международных выставках в Майами, Париже, Венеции. Мне нравятся галереи Chelouche, Braverman.

Я думаю, сейчас есть определенное доминирующее направление в искусстве по всему миру — абстракция. И здесь ее много: все на хорошем уровне, но довольно однообразно.

РОССИЙСКОЕ КОМЬЮНИТИ

Есть уникальное место Creators, а также онлайн-пространство Snob TLV, которые созданы для продвижения русской культуры в Израиле.

В целом, сейчас очень много разных групп по интересам. Люди открыты друг к другу и готовы помочь. У нас в компании даже появилась идея о создании дома культуры. Но спустя 9 месяцев здесь я могу сказать, что образовалось так много сообществ, что люди сами находят друг друга. Единственное правило — не стесняться и проявлять инициативу.

Вообще в Израиле нужно верить, что все будет открываться и знать, что у тебя на все есть права. Помимо главной черты — хуцпа (дерзость, наглость, отсутствие стеснительности), бытует мнение, что здесь очень быстро материализуются мысли. Так что надеюсь, что после небольшой паузы начну работать с проектом "Dreamlers" по всему миру.

Катя Финкельштейн

Куратор, художник, арт-критик

ПЕРЕЕЗД

Мы репатриировались в 2018 году, а эта ситуация с нарушением демократических прав и свобод в России, начало (здесь было слово, запрещенное законодательством РФ) — стали финальным аккордом. Мы уехали в марте 2022, затем возвращались в Россию, чтобы закончить дела, но уже с августа полноценно живем в Израиле.

СЛОЖНОСТИ

Тем, кто репатриируется сейчас, с одной стороны — сложно, с другой — легче, так как здесь действует много программ поддержки для новых репатриантов. И в целом Израиль — очень эмпатичная страна к приехавшим. Если человек слышит, что ты приехала в течение полугода, то всегда последует вопрос «Какая тебе нужна помощь?». Даже если вы только познакомились.

С другой стороны, из-за того, что сейчас происходит массовая алия (репатриация, возвращение евреев на родину), то их система перегружена. Перед тем, как попасть в какое-то министерство, нужно изучить информацию в пяти чатах, трех группах, спросить у всех знакомых, и только тогда ты найдешь секретный ингредиент. Здесь есть много бюрократических вещей, которые без носителей языка сложно сделать. Например, пока для оформления медицинской страховки я не привела родственницу, которая долго и эмоционально разговаривала на иврите со служащей, было невозможно выяснить, чего не хватает для успеха.

В какой-то момент я поняла, что здесь не работают рациональные цепочки и перешла на режим «пробовать что-то новое и смотреть, что получится». Это напоминает магические ритуалы.

ДЕНЬГИ

Весной один шекель стоил 30 рублей (сейчас 20), и каждый поход в магазин был шоко-терапией, некоторые продукты по сравнению с Россией стоили в 5 раз дороже. Я думаю тем, кто приезжает на пакет репатрианта, будет легче: там есть корзина абсорбции (прим.ред — денежная помощь репатриантам, предназначенная для обустройства на первоначальном этапе по приезде в Израиль), много скидок, и это будет ощущаться не так остро.

Мы снимаем квартиру в Рамат Гане (город рядом с Тель-Авивом), и осенью большие квартиры, 100 и более квадратных метров, еще можно было найти за 5500-6000 шекелей (около 120 тысяч рублей), но таких цен, как мне кажется, больше нет. Сейчас, я думаю, это будет 7-8 тысяч. Хотя такая же квартира в Тель-Авиве будет стоить не меньше 15 тысяч.

Мне как деятелю искусства важно жить в центре страны, откуда я могу быстро попадать на открытия, встречи, лекции, большинство из которых проходит в Тель-Авиве. Но если нет потребности в центральных событиях, можно жить где-то еще. Многие художники рекомендуют Хайфу — это третий художественный центр, там дешевле, меньше суеты и некоторым лучше работается.

КАРЬЕРА

Я оставила в России две карьеры — сложившуюся — психолога, и только входившую в полосу успеха — куратора и художника, — и здесь все нужно делать сначала. Это и интересно, и тяжело в одно и то же время. Хотя я продолжаю сотрудничество с коллегами в России, насколько это возможно, все осложняется страхами в связи с иноагентской историей. Она способствует изоляции всех, кто уехал и тех, кто остался, увы. Когда я делаю какое-то начинание из Израиля, то думаю, насколько это может быть безопасно для тех, кто сотрудничает со мной, живя в России.

Чтобы работать куратором здесь в одной из институций в 99 процентах случаев нужен иврит. Я его учу, но когда на нем смогу говорить так, чтобы обсуждать искусство — это большой вопрос. Тем не менее, как у независимого куратора, у меня здесь интересные перспективы и возможности. Я знаю, что многие оформляют здесь подобие ИП и доходы, которые они получают, переводят на местный счет, становясь налоговыми резидентами (быть налоговым резидентом здесь необходимо).

КУРАТОРСТВО

Я понимаю, что одна часть моей практики безусловно будет связана с Израильским контекстом. Здесь есть темы, вопросы и проблематика, которые очень релевантны направленности моих интересов, так как я работаю с идентичностью — исторической, локальной и географической. Сложно найти такое же второе место, как Израиль, где русскоязычный бэкграунд переплетался бы с культурой среднего востока.

Как для художника для меня это также очень вдохновляющий контекст. Он сложный и бесконечно интересный, в Европе я не найду ничего подобного. Мы грустно шутим, что у тех, кто из России переехал в Израиль в 2022, есть бинго двух стран с репутацией оккупантов — и это тоже имеет значение с точки зрения практики. Я также могу органично продолжать работу, связанную с постсоветским наследием. Здесь есть большое сообщество, которому интересны эти темы (прим.ред — мнение автора может отличаться от мнения редакции).

ПЛАНЫ

Сейчас я слежу за возможностями, подаю разные заявки, развиваю нетворкинг, активно участвую в событиях: в общем, делаю my best. Пока я не видела ни одной рабочей позиции в области культуры или образования, куда можно было бы податься сразу без иврита, но при прохождении обучения варианты есть. Идеальной для меня была бы позиция в artist run space или галерее, где, с одной стороны, есть понятная финансовая база, с другой — достаточная степень свободы. В большой институции тоже интересно было бы поработать для опыта.

С точки зрения кураторства, я хочу делать проекты здесь и параллельно развиваться в международном поле. Сейчас стараюсь участвовать в как можно большем количестве проектов в других странах. С удовольствием приглашаю для сотрудничества художников из России и релоцировавшихся коллег.

ПРОЕКТЫ

Весной я очень спонтанно сделала две выставки. Я жила в Ариэле, это город в Самарии — спорной территории, которые правые считают Израилем, левые — Палестиной. Там у меня сложилось много художественных работ, которые я не могла увезти в Россию. И за очень короткие сроки сделала квартирную выставку «ДАЛЕКО-БЛИЗКО». Интересно, что те люди, которые пришли — в среднем за 50 (здесь аудитория в современном искусстве в целом старше). Несмотря на то, что я им показала не то искусство, к которому они, возможно, привыкли, был большой интерес к тому, как я переосмыслила культурные разрывы и происходящие события. Также весной я реализовала групповую pop-up выставку «Границы свободы» в Тель-Авиве. В проекте, осмысляющем взаимодействие художника и цензуры, приняло участие более 30 художников из Израиля, Украины, США, Беларуси и России — получился хороший международный диалог.

Сейчас мы с израильской кураторкой Дашей Ильяшенко делаем еще один большой проект: выставку, связанную с исследованием запрещенного в последие года искусства в России — так называемая cancelled culture. Хочется исследовать, какого типа высказываний боятся антидемократические структуры. Это большой проект, который требует партнеров, софинансирования и имеет не только художественное значение. Мы хотим показать, как образуется пятно тишины на культурном ландшафте страны, и что находится по обратную сторону культурной инверсии, формируемой под политическим давлением.

АРТ-РЫНОК

Мы попали в хорошее время, сейчас в Израиле ренессанс contemporary art. Все говорят, что еще 5 лет назад такого не было.

Само современное искусство Израиля очень концептуально, что мне близко и понятно. Я видела здесь довольно много выставок, и это совершенно одна волна с моим бэкграундом. Есть уникальные темы, мотивы, течения, но методология мне понятна. Язык современного искусства и то, куда оно движется, очень созвучно тому, что происходило в России, а Россия не отставала от мировых процессов. Плюс здесь огромное русскоязычное сообщество художников — это просто мир в мире, в нем много своих независимых от общей арт-среды течений.

Израиль — это страна комьюнити, где все рождается из коммуникации. Share and take — это базовый принцип жизни, и он мне очень откликается. Изначальная стратегия — участие в как можно большем количестве событий, где есть коллеги — русскоговорящие и англоговорящие. Например, в среду и четверг всегда есть серия открытий — это очень активные дни в Тель-Авиве. Можно планировать маршрут и посетить много вернисажей за вечер.

АРТ-ПРОСТРАНСТВА

В первую очередь, я посоветую телеграм канал «Пост-тарбут» — это лучший источник информации на русском для тех, кто увлекается современным искусством, и «Арт-чатик Израиля», созданный куратором Ольгой Ремневой.

Есть целый кластер ArtSpace Tel Aviv с многочисленными галереями. Он напоминает московскую «Фабрику». Там большая концентрация художников, которые занимаются современным искусством и проходят выставки высокого класса. Думаю, в Иерусалиме тоже очень интенсивно, но я только начинаю там осваиваться. Вообще почти в каждом городе есть какой-то очажок современного искусства. Просто в Ришон Ле Ционе — это один центр, в Тель-Авиве — сто центров.

Сергей Овсейкин

ZUKCLUB

ПЕРЕЕЗД

Я начал делать израильское гражданство достаточно давно, в 2019 году. Спустя год получил визу в паспорт, с которой можно было лететь в Израиль, но случилась пандемия, закрылся израильский аэропорт. А когда я пытался приехать в следующий раз, начался обстрел Палестины. В итоге мы с семьей (женой и дочерью) экстренно прилетели уже после 24 февраля.

Я провел в Израиле полгода, а сейчас третью неделю нахожусь на Бали. В Москву особо не тороплюсь, и в Израиль тоже.

СЛОЖНОСТИ

Есть какие-то минимальные сложности, с которыми сталкивается любой человек, меняющий привычное место жительство. А есть более глобальные, которые можно оценить только со временем.

Наверное, самая большая проблема в Израиле — стоимость жилья. В тот момент, когда мы прилетели, туда также прилетело около 150 тысяч человек: 100 тысяч русских и около 50 тысяч украинцев. Из-за этого жилья в принципе не осталось. А то, что осталось, стоило очень дорого.

В целом, Израиль очень неоднозначная страна. Во-первых, мы бежали от (здесь было слово, запрещенное законодательством РФ) в страну, где она идет перманентно. За то время, пока я там находился, в Израиле было порядка 10, а может быть больше, терактов. Некоторые из которых происходили близко к нам. И это не очень приятно.

Во-вторых, чтобы поддерживать качество жизни таким же, какое оно было в России, тебе нужно много делать, либо изначально должно быть много денег. Но когда находишься в Лондоне и отдаешь эти деньги, то понимаешь за что. А когда живешь во Флорентине (район Тель-Авива), где бегают тараканы и крысы, тебе выделили крошечную комнатку и просят за нее 3-4 тысячи долларов в месяц, начинаешь задавать вопрос «Что я получаю за это?».

РАБОТА

В Израиле я достаточно быстро нашел применение своему ремесленничеству: начал расписывать отели, а они мне по бартеру предоставляли жилье. Изначально отправлял свое портфолио в разные гостиницы, меня приглашали. Благодаря этому я смог поездить по стране и поработать в разных местах: теперь мои росписи можно встретить в Тель-Авиве, Цфате, Хайфе, Иерусалиме, Эйлате. Вообще, мне кажется, любой человек, который в чем-то хорош, может найти применение в новой стране, приложив какие-то усилия.

ПРОЕКТЫ

С 24 февраля я сделал много проектов в разных странах, которые достаточно мощно прозвучали в СМИ. В основном они были нелегальными, создали резонанс и выразили мое отношение к ситуации.

Первую работу в Израиле я делал в день, когда должны были отключить Инстаграм и Фейсбук в России. Все тогда создавали телеграм каналы, качали VPN. И я написал «Мы русские, с нами VPN». Следующая работа была создана на 9 мая. Это слово «Очнись», которое мы нарисовали с художницей Адель Левитовой. Оно было собрано из сломанных гвоздик — цветов, которые обычно кладут на могилы. Самая популярная работа — «Мы не он». Она собрала огромное количество комментариев, репостов и находится на очень видном месте в центре Флорентина в Тель-Авиве. Недавно кто-то закрасил там слово «Не» и получилось «Мы он». Несмотря на такой явный протест, мне кажется важным, что после того, как я создаю работу, она имеет продолжение.

Еще удалось провести фестиваль стрит-арта. Из-за того, что художники разъехались, мы решили провести его в разных странах, и я курировал израильскую часть, где собрал около 15 художников.

АРТ-ПРОСТРАНСТВА

Израильский стритарт — это район Флорентин, который частично переходит в Яффо: там очень много всего. Галереи тоже есть, но в основном они продают достаточно интерьерное искусство, зачастую похожее на pop-art. Это пользуется спросом и является ходовым товаром.

Есть несколько галерей, продающих искусство, которое я могу назвать искусством. Они сотрудничают с достаточно самобытными художниками со всего мира. Многие из них работают со сложными материалами: например, используют породы, которые добывают в израильских каньонах. Но этого очень мало.

Если ты российский художник и пытаешься продать что-то в Израиле — русское, бедное, долго вымученное — это не та страна, где у тебя получится это сделать. Проще наклепать несколько Мона Лиз, Мэрлин Монро и Эйнштейнов с высунутым языком, — и это быстро продастся. Я работал с галереей Eve Gallery, которая находится в Яффо. Там сейчас остались две мои очень хорошие картины, которые спустя пять месяцев до сих пор не проданы. Я думаю забрать их и продать в России.

АРТ-РЫНОК

За полгода я не познакомился с художниками, которые хорошо продаются в Израиле. Это неплохое место, чтобы заключить контракт с галереей, у которой есть выход на штаты или на зарубежные ярмарки. Но ориентироваться на израильского покупателя — довольно утопичная история.

Еще в Израиле я делал фестиваль принтов, где мы продавали шелкографии, принты в технике высокой печати, эстампы, линогравюры. Там было порядка пятидесяти работ, выставка длилась около трех месяцев, и за все это время была продана одна работа. То есть здесь нет понимания, зачем за принт отдавать 200-300 евро, если его можно купить за 5 долларов в Икее.

Полина Бух

Куратор, продюсер культурных проектов

ПЕРЕЕЗД

Мысли о репатриации посещали меня лет с 18: я хотела сделать гражданство, чтобы улетать на зимовку сюда, продолжая базироваться в России. Поэтому выбор страны для эмиграции был очевиден, и в конце мая этого года я оказалась в Тель-Авиве.

Решение уезжать было только про «билет в один конец» с полной пересборкой своей жизни на ближайшее неопределенное количество лет. Для меня вся ситуация стала точкой невозврата, где обстоятельства тебя ограничивают на помощь другим людям, а твои налоги идут на троянский цирк. Пришлось принять то (хотя это все еще очень сложно), что мой дом теперь Израиль. Но когда есть эта мысль, все делается намного проще.

СЛОЖНОСТИ

У меня есть собака, и в этом — самая большая сложность. Транспортировка в грузовом отсеке и оформление документов — это стресс. Вторая проблема — квартира. Очень высокий спрос, очень мало адекватных предложений, которые сразу разбирают.

Также были трудности с документами для репатриации: с моей, как мне казалось, идеальной семейной историей, не должно было быть проблем. Но консул решил, что смена ашкеназской фамилии на фамилию, от произношения которой веет березками и Днепром, повод разнести весь московский МФЦ и заверить в третий раз все документы. С чиновниками здесь надо уметь дружить и одновременно ругаться. Как сказал один сотрудник: если дверь не открывается — лезь в окно. Собственно, так я и сделала, когда мои документы после всех проверок еще и потеряли.

ДЕНЬГИ

В первый раз я снимала восьмиметровую комнату в Яффо с тараканами и мышами за 3,8 тысяч шекелей. Я дико переплатила за нее, но вариантов тогда не было. Сейчас я плачу на 200 шекелей больше за хорошую квартиру недалеко от любимых мест, где включены все счетчики и интернет. За 4 тысячи я также могу снять двушку в Бат Яме (пригород Тель-Авива), но мне важно жить именно в Тель-Авиве.

Сумма, на которую можно комфортно жить по разговорам с коренными изралитянами, — это 9 тысяч шекелей. На 6 тысяч тоже можно жить, но все зависит от того, сколько ты платишь за аренду (это всегда около 50 процентов дохода), а также от того, какой образ жизни ведешь и в какой валюте у тебя зарплата.

Я особо ни в чем себе не отказывала в России и даже могла откладывать, и, в принципе, здесь я не сильно себя в чем-то ограничиваю. Единственная разница — я больше не пользуюсь такси и доставкой продуктов, но в этом и нет необходимости, так как город маленький, а покупка продуктов в разных лавках и рынках — отдельный вид удовольствия. Однако, так или иначе, любая эмиграция при любых обстоятельствах — это даунгрейд, и в этом нет ничего плохого!

АРТ-РЫНОК

Я бы разделяла местный рынок на русскоговорящий и нерусскоговорящий, а также — на нишевый и коммерческий внутри нерусскоговорящего. Есть проблема в изолированности Израиля в рамках глобальных институций. Очень мало искусства выходит за пределы страны, мало государственной поддержки художников, мало частных фондов поддержки художественных инициатив. Но есть академии, причем очень хорошие. Чаще всего люди их заканчивают, подаются на интернациональные гранты и уезжают — это еще одна проблема арт-среды. На те деньги, которые ты получаешь как начинающий художник, ты не можешь жить в Израиле. Люди, которые остаются, совмещают работу в барах, ресторанах, магазинах со своей художественной практикой. И в этом здесь нет ничего зазорного, в отличие от России. Здесь тебя уважают за то, что ты трудишься. Но из-за этого очень сложно пробить потолок между независимым молодым художником и коммерческими монополистами.

Что касается русскоговорящего сообщества, то местное искусство более DIY и domestic. Оно пытается размышлять на какие-то серьезные темы, но при этом как будто из-за сильной изоляции от общего культурного контекста не дотягивает по качеству и осознанности. В Израиле также есть очень ярко выраженная проблема в недостатке профессиональных и экспертных кадров. Для репатрианта очень важно, по моему мнению, побороть страх выхода за рамки своего языка и опыта, и если в этом преуспеть, начинаешь видеть множество талантливых и приятных людей, с которыми можно коллаборироваться.

ПЛАНЫ

В России я занималась культурным программированием, была независимым продюсером культурных проектов. Сейчас хочу аккумулировать весь свой опыт, проанализировать культурное положение дел здесь и найти точки соприкосновения. Я очень люблю совмещать разные медиумы искусства, и тут такого мало, но при этом аудитория есть, и она готова к новым странным опытам. Также я собираю базу художников и галерей, с которыми хотела бы сотрудничать, планирую выставки. Главная задача сейчас — выучить иврит как можно скорее, так как все завязано на нетворкинге, как и везде.

Понятно, что у меня пока нет здесь базы коллекционеров, и мало у кого вообще она есть (наверное, только у больших галерей). Но каким-то образом я уже сейчас познакомилась с несколькими дилерами, которым понравилась моя подборка, и они готовы меня поддерживать. Я также планировала выставлять здесь художников из России. Но понимаю, что лучше делать это потом, когда у меня будет собран пул кураторов, коллекционеров и своя аудитория.

ОБРАЗОВАНИЕ

Так или иначе я планировала поступать в магистратуру ближайшие годы, и как репатрианту мне полагается покрытие моего обучения. В Израиле довольно сильные университеты, но есть проблема в ограниченности гуманитарных программ. Однако есть сильная киношкола Сэма Шпигеля, и две художественные академии — Шенкар и Бецалель. В Шенкаре идет упор на крафтовые предметы: текстиль, керамика, индустриальный дизайн. Бецалель больше про графический дизайн, совриск и архитектуру. Также в Бецалеле есть программа «Теория и практика современного искусства», где много изучают философию и гуманитарные подходы. Меньше внимания уделяется менеджменту и каким-то прикладным вещам, — как раз то, что я и искала.

АРТ-ПРОСТРАНСТВА

Главное место для меня с изучением местного культурного поля — это Центр Эдмунда Ротшильда (Edmond de Rothschild Foundation Israel). Это не галерея, а площадка, которая постоянно дает возможность молодым художникам и кураторам выставляться и менторит их. Например, ты выпустился из академии и можешь претендовать на выставку там. Помимо этого у них есть много грантов, опен-коллов, призовых программ. Я была на трех выставках фонда, и это было очень круто — все супер продуманное, много внимания уделяется работе с материалами и контексту.

Nassima Landau Foundation — еще один фонд и галерея, который организовал известный коллекционер Стив Нассима и бывшая директор Тель-Авивского Музея искусств Сюзанн Ландау. В галерею привозят международных художников, и это одно из немногих мест в Израиле, где это возможно увидеть. Magasin III в Яффо — филиал стокгольмского музея Magasin, где также можно купить каталоги и зины. Они как привозят, так и работают с локальными художниками.

Если говорить про институциональную галерею, которая занимается молодым искусством, то это Rosenfild Gallery. Со своим кураторским проектом можно придти в место под названием Lobby (созвучное с московским). Также есть пространство Parterre: они позиционируют себя не только как галерея, но и как пространство для дискурса, и устраивают разные образовательные программы на иврите, продают хороший нон-фикшн. Также хорошее искусство можно увидеть в галереях Sommer и Dvir. Но на Тель-Авиве места не заканчиваются, совсем недавно в Рамат Гане открылось новое выставочное пространство Semel под менторством факультета искусств академии Шенкар.

Список мест можно продолжать и продолжать, как и открывать каждый день Израиль для себя с новых изумительных сторон. Главное — перестать бояться неизведанного, и в этом нескончаемом шумном и ярком потоке города начнут появляться абсолютно удивительные места.

Даша Ильяшенко

Кураторка, создательница сообщества русскоязычных художников в Израиле KakdelArt, соавторка канала об искусстве в Израиле «Пост-тарбут»

ПЕРЕЕЗД

Я приехала в Израиль 3 года назад. Много лет в России понимала, что хочу пожить где-то еще. Израиль был самым простым путем, и как только я приехала, поняла, что не хочу возвращаться.

В России я работала комьюнити-менеджером BlaBlaCar. Занималась ивентами и SMM, потом ушла в проджект и продакт-менеджмент. Я ехала в Израиль с мыслью, что здесь буду заниматься другим — хотела открыть креативный кластер (как московский Флакон). Мне нравится искусство и урбанистика, а креативные пространства — на стыке этих тем.

ПУТЬ

В первый год у меня были накопления, поэтому не пришлось сразу идти работать официанткой. Я потратила это время на то, чтобы найти единомышленников и начать делать первые небольшие проекты. Уже спустя два месяца после моего пребывания в Израиле мы сделали public-made инсталляцию в парке в центре Тель-Авива, через полгода — выставку. В общем, вход в израильский движ был очень быстрым.

Важной точкой соприкосновения с комьюнити был городской коворкинг Mazeh 9. Воркшопы, которые там проходили, помогли мне заполучить израильских знакомых. Параллельно я сама активно занималась нетворкингом. Старалась изучать местную сцену и знакомилась с людьми, искала художников и партнеров, погружалась в рынок. Спустя год я присоединилась к команде, которая делала креативный кластер Collabo в Яффо. Тогда у меня выросла сеть знакомств, и именно там я заговорила на иврите (не ходила в ульпан — школу иврита, а просто общалась с людьми). С 2022 года я уже начала заниматься своими проектами.

ДЕНЬГИ

В первое время я сильно экономила. Много занималась фриганизмом (прим.ред — образ жизни, основанный на отрицании традиционных принципов потребительства и минимизации потребляемых ресурсов), и делаю это до сих пор. Можно бесплатно забирать фрукты и овощи с рынка, которые выставляют для всех по пятницам перед шабатом.

Вопрос денег до сих пор постоянно стоит. В кластере Collabо я зарабатывала 10 тысяч шекелей (около 200 тысяч рублей). Этой суммы хватало на все и даже больше. После ухода оттуда я каждый месяц выхожу в ноль. Сейчас мой заработок зиждется на двух столпах — кураторские проекты, которых со временем становится больше, и мероприятия в рамках проекта KakdelArt.

Еще одна хорошая финансовая идея — работать в городских структурах, связанных со сферой искусства. Они платят стабильно. У меня был опыт курирования выставки в городской галерее в Холоне, и мне заплатили 6000 шекелей (около 120 тысяч рублей). Если ты идешь в альтернативные арт-пространства, то там денег почти нет.

КУРАТОРСТВО

Построение кураторской карьеры в Израиле — это нетворкинг! Я пыталась подаваться на какие-то гранты и опен-коллы. Это хорошо работало только когда я жила в Иерусалиме (там мэрия очень хочет, чтобы было много всего артового). Но больше, конечно, помогали прямые контакты и знакомства. Например, в галерею, где я подрабатывала, однажды зашел парень-куратор. Мы разговорились, и потом он пригласил делать выставку вместе.

Сейчас я свой нетворкинг вывожу на новый уровень. Стараюсь ходить на более пафосные мероприятия: на награждения, премии, чтобы начать делать большие институциональные проекты.

АРТ-СРЕДА

Мне кажется, здесь намного легче стать частью арт-тусовки, чем в России. Я быстро влилась в альтернативное арт-сообщество, которое связано с бернерским комьюнити. Также есть большое студенческое сообщество из главных израильских арт-колледжей — Бецалель, Шенкар. Если ты хочешь попасть в более институциональный арт-мир, это может быть сложнее. Но все-таки здесь свободно мыслят и даже большие институции открыты к разным форматам.

Из сложностей: здесь мало денег в арт-сфере и с трудом платят художникам. Все привыкли работать бесплатно. Сейчас это особенно распространено в русскоязычной среде, ведь приезжим приходится конкурировать с израильтянами. Хотя я убеждалась много раз в том, что наш профессиональный уровень гораздо выше, чем их. Быстро появляется это мышление бедности, и мне пришлось вытаскивать его из себя: было ощущение, что ни у кого вокруг нет денег, поэтому я не могла оценивать себя высоко и просить достойную оплату.

Если говорить про покупку искусства, то покупают очень мало. Даже у established художников больше всего покупают работы их знакомые. Поэтому многие либо продаются за границей, либо сотрудничают с IT компаниями.

АРТ-ПРОСТРАНСТВА

Считается, что самые крутые галереи это Gordon, Braverman, Hezi Cohen. Но я больше люблю альтернативные проекты. Например, была в восторге от выставки уличных художников Brothers of Lights, которая прошла в частном пространстве.

Есть много классных мест: экспериментальная резиденция The Lab, галерея Benyamini Contemporary Ceramics Center. Еще полезно следить за большими фестивалями. Например, в Иерусалиме есть Фестиваль дизайна Jerusalem Design Week, в Тель-Авиве проходит ежегодная выставка La Culture, в провинциях — резиденция Zumu. Очень важна ярмарка Fresh Paint: она позволяет молодым художникам громко заявить о себе в арт-мире.

СОВЕТЫ НОВЫМ РЕПАТРИАНТАМ

Самый лучший совет — усердный нетворкинг. В первый год у меня даже был личный KPI — на каждом мероприятии я должна была познакомиться минимум с одним человеком и взять его контакт. Я понимаю, что подходить, знакомиться, рассказывать о себе тяжело дается приезжим. Но без хуцпы — своеобразной наглости — тут не получится развиваться в творческой среде.

Еще важно перестать считать в рублях и брать как можно меньше фрилансов в Росиии. Зарабатывать в рублях и тратить в шекелях — очень плохая идея. Ты тратишь много времени, а потом приходишь со своей зарплатой в магазин и офигеваешь.

И, конечно, учите иврит. Здесь все говорят на английском, но когда ты говоришь на иврите — это +100 очков к твоей репутации. Даже если можешь сказать всего пару предложений, это очень эффектно.

Эля Коэн

Куратор

ПЕРЕЕЗД

Я уже 25 лет живу в Израиле: мне было 17 лет, когда я переехала сюда из Украины. Так получилось, что представитель Сохнута (еврейского агентства) в Харькове предложил написать экзамен по программе СЭЛА — это программа академического образования, где студенты приезжают в Израиль до родителей и учатся, и я прошла.

Первую степень я получила по программе театрального дизайна. После выпуска была приглашена в Хайфский театр на стажировку, которая не оплачивалась. В тот момент своей жизни я не могла себе позволить работать бесплатно, и даже в театре. Именно тогда я поняла, что нужно менять отношение к людям творческих профессий, и вообще, в понимании искусства у людей в Израиле.

Я начала работать как камуфляж-дизайнер в IT компании из сферы оборонной промышленности, которая придумывала умные инструменты, роботы, камеры слежения, датчики. Разрабатывала уникальную упаковку для технологий, рисовала то, как выглядит сам продукт, а также прописывала сценарии маркетинговых фильмов и роликов. В итоге я стала ответственной за весь визуальный посыл в этой компании. Вторая моя степень связана с этой работой — я училась на интегративный дизайн. Это профессия, которая позволяет быть включенной в создание абсолютно любого продукта. С 2012 года начала работать как мультидисциплинарный фрилансер — куратор, художник, диджитал-дизайнер, маркетолог.

КУРАТОРСТВО

Я начала свою деятельность как куратор в 2015 году. Когда заканчивала магистратуру, одно из интересующих меня направлений был эклектичный архитектурный стиль, особенный в Тель-Авиве, ведь здесь каждое здание — произведение искусства, сочетающее в себе разное.

Я познакомилась с фотографом Наташей Коган — тогда она стажировалась в Израиле по программе MASA, сейчас живет в Нью-Йорке и работает в фешн-индустрии. Мне очень понравился ее взгляд и эстетика, и вместе мы собрали первую выставку, которая называлась Eclectic TLV. В ней принимало участие 18 зданий. Она их фотографировала, а я иллюстрировала и создавала иконы каждого с информацией, на основе своего исследования о том, как они были созданы и что с ними сейчас. На этой выставке мы продали абсолютно все фотографии и плакаты, которые разъехались по миру.

Потом у меня было три года затишья: я родила ребенка и занималась им. А в 2018 году со своей подругой, Лией Гельдман, решили продолжать делать выставки. Мы работали с художниками в начале творческого пути и продвигали доступное искусство. Каждые три месяца выходила новая выставка, которая представляла массовому зрителю новых израильских артистов. Именно с этого я начала выходить на израильскую публику и постепенно менять художественную сцену.

ПРОЕКТЫ

В феврале приехало много репатриантов из России и Украины. Та тревожность, которая висела в воздухе, создавала напрягающую атмосферу. Ко мне обратился Антон Сазонов из Snob TLV, который решил создать проект. Эта была выставка, в рамках которой русские и украинцы совместно выставляли свои работы и вели диалог в одном пространстве. Среди художников были именитые — например, Сергей Ануфриев, работы которого я недавно видела в Музее Помпиду. Вместе со Snob TLV мы показали, что творчество объединяет, и мы можем сотрудничать.

Сейчас я работаю над проектом DIALOG — это выставка новоприбывших репатриантов на главной ярмарке современного искусства в Израиле, Fresh Paint, которая проходит в мае. Только выставочное пространство стоит порядка 30 тысяч шекелей, и сможет вместить около 20 художников. А все расходы на такую выставку составят порядка 80 тысяч шекелей. Чтобы выставка DIALOG стала возможной, мы развили активную деятельность по фандрайзингу: я привлекаю средства на этот проект через организации, меценатов и частных лиц. Участие в израильской арт-платформе поможет внедрить русскоязычных художников репатриантов в Израильскую культурную жизнь. Еще один проект, который я курирую, связан с ознакомлением творческих людей с израильской культурой — M STUDIO. Вместе с группой архитекторов, дизайнеров, художников мы ходим в гости к известным деятелям искусства и архитектуры Израиля. Проект я делаю с моим другом, ведущим архитектором Тель-Авива, Йоавом Месером, который создал центр инновации Перес, гостиницу Норман и гостиницу Палатин. Так происходит важный культурный обмен.

ДЕНЬГИ

Я начала свой путь в сфере искусства с идеей, что искусство доступно каждому. Думаю, сейчас происходят изменения в обществе в этом отношении, но это все еще сложный процесс. Жить искусством можно, если человек — локомотив, если он постоянно продвигает себя. Это редкость. В основном художники занимаются своим творчеством, а не маркетингом. В начале обязательно нужно подключиться ко всем возможным пособиям, грантам, гонорарам. Этого хватит на первое время, но потом нужно активно себя показывать.

АРТ-РЫНОК

В принципе в еврейской культуре нет искусства (в Торе содержится запрет на изображения образов физического мира). Нет этого медиума, который в других культурах помогает понять религию. Поэтому здесь это сложный процесс. Но именно сейчас понимание меняется в сторону того, что искусство — это необходимая часть нашей жизни.

Что касается коллекционирования, то есть такое мнение, что евреи покупают евреев. Есть известные израильские имена типа Менаше Кадишмана, которые до сих пор хорошо продаются. Хотя нам часто непонятно, почему. Но такие покупки — больше инвестиция, чем любовь к искусству. Я хочу верить, что коллекционер в Израиле — это человек 45 лет и выше, из сферы IT, который уже смог освободиться от желания изобрести какую-то идею и срочно ее продать. У него есть своя квартира, и он хочет иметь у себя оригинальное искусство в каждой комнате. Здесь хорошо идет абстракция, которая каждому человеку позволяет увидеть что-то свое. С фигуративным искусством — сложнее.

Что касается выхода на международный рынок, то в израильских университетах есть тесная связь с европейскими. Когда я училась на магистра, мы пять раз в течение двух лет ездили за границу по совместным проектам с Италией, Британией, Австрией. Если вы уже закончили учебу, то для этого есть гранты. Но такой системы и площадок, как, например, POUSH в Париже, — в Израиле еще нет.

ГАЛЕРЕИ

Галереи Gordon, Nassima Landau Foundation, Zemack Contemporary Art — рекомендую особенно. А еще рекомендую взять тур! Есть Маша Малах, Саша Левина, Соня Шапкина, которые делают авторские туры на русском языке по арт-районам и галереям.

СОВЕТЫ НОВЫМ РЕПАТРИАНТАМ

Очень рекомендую продолжать заниматься творчеством и учить иврит!
Вообще когда начинаешь учить другой язык, появляются новые нейронные связи. А иврит просто взрывает мозг. Поэтому у людей часто появляются идеи, творческое вдохновение, и все это выливается в самореализацию.