Коллекция Александра Цикаришвили

С ЧЕГО НАЧАЛАСЬ ВАША КОЛЛЕКЦИЯ? ВЫ ПОМНИТЕ, КАКИМ БЫЛО ПЕРВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА, КОТОРЫЕ ВЫ КУПИЛИ?

Я не типичный коллекционер, потому что сам художник. На этот вопрос мне не сложно ответить: первое произведение в коллекции — было мое.

А ВЫ ПОДДЕРЖИВАЕТЕ СВОИХ КОЛЛЕГ: ПОКУПАЕТЕ ЛИ У НИХ КАКИЕ-ТО РАБОТЫ ИЛИ ОБМЕНИВАЕТЕСЬ?

Я начал такую инициативу еще на заре первой галереи «Север-7» — северные ярмарки современного искусства. Как раз их основная идея была в том, что это искусство для каждого. Также там менялись роли: куратор становился художником или коллекционером, художник — куратором или коллекционером. Все произведения, даже именитых авторов, — по доступным ценам, потому что это была печатная графика. Что-то я покупал в подарок своей жене на день рождения, так что коллекция у нас совместная. Чем-то обменивались, что-то дарили друзья. В основном, сейчас в коллекции пул художников-друзей.

Потом у нас была вторая инициатива — школа активного рисования и перфорационного позирования. Петербургские художники на тот момент были в достаточно разрозненных группах и иногда с таким петербургским желчным оттенком, что, в принципе, и до сих пор есть. Так вот школа была одной из идей, где питерские авторы могли встретиться на рисовании, поиграть с какой-то живой скульптурой, обменяться опытом: кто-то топорописью, кто-то грязью или землей, кто-то что-то сжигал. Позже у нас даже возникла традиция — мы обменивались работами друг с другом, и порой устраивали ярмарки. Последний раз такой обмен случился на ярмарке YABA, на Севкабеле: ни у кого долго не было продаж, и мы стали обмениваться работами друг с другом. Раз уж ничего не продали, то будем собирать сами и станем коллекционерами.

ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ, КТО ОБЫЧНО ПОКУПАЕТ У ВАС НА ЯРМАРКЕ YABA? НАВЕРНОЕ, ЭТО НЕ ТОЛЬКО БОЛЬШИЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ, НО И КТО-ТО НАЧИНАЮЩИЙ ТОЖЕ ПРИХОДИТ?

Очень мало покупателей! (Смеется). Почему она все еще держится на плаву? Потому что там образовалось десять-двадцать постоянных покупателей-коллекционеров, которые только начали свою коллекцию. Есть и постоянные крупные коллекционеры типа Веры и Леши Примы или Сергея Лимонов. Вот один из них сейчас, Андрей Егоров, открыл в Москве пространство Diode Night Gallery. Он собирает графику Грехта. Кстати, Грехта часто покупала Даша Ярцева. Приходили какие-то совершенно не богатые люди из арт-среды. Однажды приехала какая-то художница, не собиралась ничего покупать, просто посмотреть, в результате — купила несколько работ. Они не богачи, просто любят искусство, приходят и интересуются, но их не много.

ВЫ СКАЗАЛИ, ЧТО ВАША КОЛЛЕКЦИЯ ОБЩАЯ С ЖЕНОЙ. КАК ВЫ РЕШАЕТЕ, ЧТО БУДЕТЕ ПРИОБРЕТАТЬ И ЕСТЬ ЛИ РАЗНОГЛАСИЯ В ЭТОМ?

По сути, у нас схожие вкусы и разногласий нет. Иногда Лиза просит купить Грехта, у меня есть сомнения, но что делать? — Придется покупать. Кстати, Грехта, наверное, больше всего в коллекции. В основном, это все-таки наши близкие друзья: Цхэ, Чемакин, Грехт, Энгельке, Дьяков, Швецов... Мы очень любим собирать. Есть такая художница — Вера Светлова, она керамист, работает в студии при психоневрологическом интернате. Там люди с ментальными особенностями делают очень интересную малую пластику. У них мы ничего не покупали: Вера дарила, а я ходил к ней заниматься. Еще нравится детское искусство: я собирал работы своих дочек, и у Петра Дьякова — Ульяна Дьякова делала в детстве очень классную скульптуру. Еще мы с женой собираем маленькие скульптуры кукольника Гализини!

ВСЕ РАБОТЫ ИЗ ВАШЕЙ КОЛЛЕКЦИИ ВИСЯТ НА СТЕНАХ ДОМА ИЛИ КАКИЕ-ТО В ЗАПАСНИКАХ?

Нет, конечно, много лежит в папках и хранится где-то еще. Какие-то работы я вообще передал куратору Анастасии Котелевой.

А НЕТ ЛИ СПЕЦИАЛЬНЫХ ПОМЕЩЕНИЙ ДЛЯ КАРТИН?

Есть небольшой склад, но он касается не нашей коллекции, а нашего проекта YABA, онлайн-магазина искусства. Там хранится что-то и из нашего искусства. Я не люблю большие произведения, особенно большую скульптуру. У меня нет возможности таскать этот груз.

ТО ЕСТЬ ВЫ ПРЕДПОЧИТАЕТЕ МАЛЕНЬКУЮ ФОРМУ?

Я думаю, да, в основном, графику.

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, ПРО ЧТО ВАША КОЛЛЕКЦИЯ? ЕСТЬ ЛИ ПОМИМО ТОГО, ЧТО ВЫ СОБИРАЕТЕ ЗНАКОМЫХ ХУДОЖНИКОВ, КАКОЙ-ТО ОТБОР ИЛИ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ?

Что касается общей темы, то это — новая русская мифология, такая выдуманная археология. У меня есть работа американского художника Джошуа Гуд, он наш друг. Это художник-археолог, и в его искусстве отражены смешные истории. Например, у него может быть греческое парнокопытное, но с головой Симпсона. Он будто бы откапывает эту яму, ведет раскопки и достает оттуда артефакт. Грехт — это тоже мифология: у него есть целая банда, с которой они снимают кино про Гореслава Чуждоземного. Ребята создали полный метр, черно-белый фильм, который показывают в советских кинотеатрах или каких-нибудь постсоветских Домах Культуры. Например, в Ленинградской области построили целую хижину этого Гореслава, где все — и мебель, и керамика — сделано руками Грехта и еще одного художника, Владимира. Еще Вадим Михайлов — это тоже своя мифология.

Наверное, вторая линия коллекции — ленинградская графика. Мне некуда и незачем, да и нет у меня таких средств, — вешать огромный холст дома, я всегда просил все маленькое. С Цхэ мы как-то всегда обменивались графикой того периода, когда он работал в издательстве «Детгиз». Я тоже чуть-чуть рисовал для журнала «Чиж и Еж». Такой период Леонида мне интересен: испанские сказки, пословицы. У меня уже третий ребенок, которому мы их читаем. Там очень классные иллюстрации с его женой Светланой.

А ВЫ ПРИВИВАЕТЕ ДЕТЯМ КУЛЬТУРУ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ? МОЖЕТ БЫТЬ, ОНИ ПРИНИМАЮТ РЕШЕНИЯ И ВЫБИРАЮТ ЧТО-ТО ВМЕСТЕ С ВАМИ?

Да нет, старшим — это уже неинтересно, а младшим — еще неинтересно. Но они все что-то производят: старшие помогают мне вышивать на картинах, а у младшего — техника дриппинга.
Вы сейчас сказали слово «коллекционирование», и оно вызывает у меня какое-то отторжение. Я сразу вспоминаю времена, когда работал в антикварном салоне. Я понимал, что вещи — это груз, и какое-то зло — факт коллекционирования. Ты как бы набираешь, набираешь вещей и, видимо, потом тебя положат в могилу с любимым автомобилем, лучшим виски и трупом собаки, как египетских фараонов. Это меня пугает. Мне кажется, человек всегда должен взять максимум пять листов графики и уйти, куда надо. А так, получается, за тобой поедет целый самосвал работ — это вызывает страх. Есть еще такая степень коллекционирования, как наш друг Сергей Лимонов, который собирает выставками. Это явно какая-то идея жизни и перейдет в какую-то институцию. Но это другая история.

А ВЫ ЗНАЕТЕ, СКОЛЬКО У ВАС СЕЙЧАС ПРИМЕРНО ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА В КОЛЛЕКЦИИ?

Может быть, двести. Это если я захочу, пройдусь, попрошу, где-то что-то найду. Любимых — где-то штук тридцать-пятьдесят.

ЭТО МНОГО, БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПЯТЬ ЛИСТОВ, ПОЛУЧАЕТСЯ!

Точно не пять, потому что я этот рубеж давно занял.

НЕТ ЛИ У ВАС В ПРАКТИКЕ ПЕРЕПРОДАВАТЬ РАБОТЫ ИЛИ ОБМЕНИВАТЬ ЕЩЕ НА КОГО-ТО?

Я не знаю, если жизнь заставит, может быть, будет такая практика, а пока — нет.

ВЫ УСТАНАВЛИВАЕТЕ ДЛЯ СЕБЯ ЛИМИТ В КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИИ — ОПРЕДЕЛЕННОЕ КОЛИЧЕСТВО РАБОТ, НАПРИМЕР?

Я, в основном, вижу эти произведения в своем доме. У меня мало громоздких. Среди скульптуры есть любимая работа Егора Федорычева: керамическая скатерть и железный столик из советского кафе, где пили кофе со вкусом тряпки и продавали пышки. На нем стоит старинный телефон — тоже моего друга. Ну, еще дома стоят пара моих скульптур, хотя я уже не замечаю их. Как-то приехал к родителям на дачу, там маленький гостевой домик, и в нем нашел произведений двадцать. Я уже и забыл о них.
Я могу собирать разные вещи, для меня нет разницы: старые армейские арктические ботинки, национальные шапки или произведения Цхэ.

КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕ ЧТО-ТО ИЗМЕНИЛО В ВАШЕЙ ЖИЗНИ ИЛИ ВСЕГДА БЫЛО С ВАМИ? МОЖЕТ БЫТЬ, С ДЕТСТВА БЫЛО ЖЕЛАНИЕ ЧТО-ТО СОБИРАТЬ?

Да, это такая игра в солдатиков, не в плане милитаризма, а просто игра, как у Грехта. У меня был период, когда не было своей квартиры, но я все равно собирал, складывал и думал, что, в конце концов, когда-то это все развешу. У Лизы было так же. Потом мы просто совместили коллекции.
У меня и метод в искусстве такой, я как-то тку свою ткань: что-то постоянно собираю. Например, сейчас для выставки у меня огромное количество материала. Часто приходится иметь дело с «Авито», со старинными машинками 50-х годов, с каким-то монетами, — я все это приобретаю и вставляю в свои произведения. Очень люблю собирать одежду 40-50-х годов: сейчас у меня скульптура одета в каракулевую шапку. В коллекции даже появляются протезы времен Первой мировой! Но я уже и не знаю, куда их ставить. Хотя они очень красивые.

ВЫ ВЫДЕЛЯЕТЕ СЕБЕ БЮДЖЕТ? ИЛИ ЭТО ВСЕ СТИХИЙНО ПРОИСХОДИТ?

Я думаю, что все-таки то, о чем мы говорим, это болезнь, в той или иной степени. Сергей Лимонов, например, серьезно болен, — я бы сказал, окончательно болен. Я тоже, видимо, болею, потому что вообще не собираюсь тратить деньги на это, но каждый вечер сижу на «Авито» и все равно закидываю в папку то, что я куплю. Естественно, я трачу какое-то количество денег в месяц. Конечно, не такое, как Сережа, но никогда не планирую эти покупки. Если только мне не надо, например, искать игрушечные машинки: нужна «Скорая помощь» — я ее нахожу.

ЕСЛИ ПОМЕЧТАТЬ, КОГО ВЫ БЫ ХОТЕЛИ В СВОЮ КОЛЛЕКЦИЮ?

У меня все самодостаточно. Конечно, если сходить с ума, я бы много чего хотел. Но, прежде всего, видимо, еще одну квартиру! Я бы не хотел покупать, а попросил бы — Филиппа Гастоне. Очень люблю Кадер Аттиа или Хума Бхабха, по-моему, пакистанский скульптор, женщина, очень крутая. Еще есть такой художник Сергей Йенсен, он работает с тканью и живописью. Я бы попросил и у де Кунинга что-нибудь!

А КАКОЕ-ТО БУДУЩЕЕ ВЫ ВИДИТЕ ДЛЯ СВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ, ИЛИ ЭТО БУДЕТ ПРОСТО ВАШ СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ?

Коллекция — это ткань времени. Мои дети или внуки будут знать, с кем я дружил, с кем я жил, с кем мы общались, как проходила наша творческая жизнь. Я ищу нетипичные работы, поэтому все ценно.

ВЫ МОГЛИ БЫ ДАТЬ СОВЕТ ТЕМ, КТО ХОЧЕТ СОБИРАТЬ ИСКУССТВО, НО ЧЕГО-ТО БОИТСЯ?

Тут нет ничего страшного. Если у тебя есть такая потребность, ты все равно будешь что-то собирать согласно своему вкусу. Организовывая свои ярмарки искусства, я хотел показать, что каждый может начать свою коллекцию. Я, конечно, не очень понимаю, когда за миллионы покупают работы. У меня немножко другое видение: можно купить и за пять тысяч рублей, но ценную и интересную вещь. Конечно, это еще и вложение: в конце концов, художники становятся известными.