Выставка Кабаковых в Тель-Авиве: размышления о своем месте в искусстве в трех частях
В Тель-Авивском музее изящных искусств открылась выставка Ильи и Эмилии Кабаковых. Это один из последних проектов, над которым Илья Кабаков работал незадолго до своей смерти 27 мая этого года, и первая крупная монографическая выставка художников в Израиле.
Искусствовед и независимая исследовательница Ольга Кожура посетила выставку в первые дни после ее открытия и рассказывает о том, как на ней все устроено и на что стоит обратить внимание зрителям.
На экспозиции, кроме культовых работ, представлены произведения последних лет, которые до этого момента не выставлялись вовсе или не были широко известны. Они стали продолжением художественных поисков 1970-х и 1980-х годов и аккумулировали авторские образы и приемы, созданные Кабаковыми за многолетнюю карьеру.
Под выставку музей выделил несколько пространств, соединенных между собой. Ничто извне не прервет погружение в экспозицию, коммуницирующую со зрителем на языке советской действительности. Неприятный коричневый цвет стен, знакомые образы соцреалистического искусства, кое-где скрипучий дощатый пол и красные занавески — известные паттерны Кабаковых. На тель-авивской выставке они служат не привычному рассказу о жизни в Советском Союзе и его угнетенном маленьком гражданине, а раскрывают совсем другую тему творчества Кабаковых, связанную с ролью искусства, средой его существования и местом художника. Существует мнение, что понять произведения Кабаковых могут только свидетели советского быта или носители постсоветской культуры. Эта выставка показывает, что язык и темы, к которым апеллируют художники, универсальны и могут быть восприняты зрителями с разным опытом и культурным багажом.
1. Ранняя живопись, связь с мировым искусством и рефлексия над советской визуальной культурой
Выставка устроена как тотальная инсталляция, напоминающая музей в музее, где залы с живописными работами перемежаются со знаменитыми инсталляциями Кабаковых. Экспозицию открывает картина «В мастерской #1» (2018), на которой мы видим самого художника. Повернувшись к зрителю спиной, Илья Кабаков работает над масштабным полотном, отсылающим к «Портрету канцлера Сегье» Шарля Лебрена (ок. 1670). Это не единственный референс к истории мировой живописи. Воспитанный в рамках классической художественной традиции, проводивший часы в Пушкинском музее, Илья Кабаков с пиететом относился к произведениям старых мастеров. Воспроизведенные на полотнах «воспоминания об идеальном мире картин» на выставке (и в памяти) художника сосуществуют с изображениями «омерзительной советской фотопродукции», соцреалистической живописи, плакатов, лозунгов и других артефактов советской визуальной культуры.
Об особом месте живописи и изображений в советской культуре говорят две другие работы. Это воспроизведенная вместе с подписями из альбома копия репродукции картины И. Алехина «Проверена! (На партийной чистке)» (1981) и «Окно в мое прошлое» (2012). На последней работе картина Алехина изображена на стене в государственном учреждении, а рядом с ней — трудящиеся за партами советские граждане. Этот невольный диптих показывает как и где существовало искусство в Советском союзе и какую, зачастую угнетающую, дидактическую роль несла соцреалистическая живопись. На примере этой пары работ видно, как художник возвращается к ранее созданным образам и выученным в молодости произведениям, чтобы заострить смыслы и отрефлексировать свой творческий путь.
В этом же зале находится самая ранняя из представленных на выставке работ — «Следующая остановка — Тараканово» (1979). Масштабная картина на оргалите — материале, который Кабаков использовал для своих ранних картин-стендов. Это произведение из золотого периода советского неофициального искусства стоит в одном ряду с «Жуком» (1982), в 2008 году достигшим отметки в 2,9 млн фунтов на аукционе Phillips de Pury, и с «Ответами экспериментальной группы» (1970–1971), проданной за рекордные для Кабакова 66 тысяч фунтов на первом аукционе Sotheby’s в СССР (1988). На полотне мы видим расписание поездов с точным временем прибытия, наложенное на изображение локомотива. Пафос движущегося вперед поезда подчеркнут цитатой из революционной песни, но общий героический тон работы нивелируют масштабные буквы пункта назначения, намекающие, что эта славная одиссея ничем хорошим не закончится. Этот прием столкновения желаемого образа Советского Союза с его неприглядной реальностью Кабаковы сделали своим методом и использовали его и в других известных работах, например, в инсталляции «Красный вагон» (2008).
2. Тотальные инсталляции, размышления о способах восприятия живописи и иерархии в истории искусства
Из картинной галереи посетитель попадает в тотальную инсталляцию «Пустой музей» (1993). Тотальная инсталляции — это художественный жанр, изобретенный Ильей Кабаковым в 1980-е годы годы и ставший визитной карточкой автора. В рамках этого жанра художник проектирует пространство от пола до потолка и населяет его объектами. Цель тотальной инсталляции — сформировать целостное впечатление у зрителя.
«Пустой музей» — это картинная галерея с красными стенами, портьерами при входе, карнизом под потолком, банкетками в центре и экспозиционным светом. Воссозданное музейное пространство дополнено музыкой Баха, но лишено самой живописи. Нарочито серьезная и при этом слегка ироничная инсталляция реконструирует поведение зрителя в картинной галереи. Оказавшись в музейной среде, посетитель повторяет привычные действия: садится на банкетку и смотрит на стены, что за отсутствием экспонатов лишено цели и смысла. Погруженный в красный полумрак зала и торжественную музыку он будто ждет чудесного появления картин.
Следующая комната отдана под тотальную инсталляцию «Где наше место?» (2002). Она была впервые показана на 20-й Венецианской биеннале в 2003 году. Инсталляция посвящена рефлексии над местом совриска в истории искусств и иерархии художественного мира. В комнате мы видим ноги исполинских людей, одетых по моде позапрошлого века. Эти персонажи возвышаются над современным маленьким зрителем и разглядывают шедевры живописи, заключенные в толстые золоченые рамы. Человеку сегодняшнего дня не дотянуться до них, поэтому он не видит целиком ни этих людей, ни картин, зато физически ощущает их превосходство. При этом для современного зрителя в этом пространстве есть соразмерные ему произведения искусства — это небольшие фотографии и тексты. По краям зала на полу проглядывает третий уровень инсталляции с крошечным ландшафтом, увиденным будто с высоты полета. Это намек на то, что пришедшее после нас искусство займет свое место в художественной иерархии сообразно очереди. Эти две инсталляции удачно работают в паре и подсвечивают благоговение, которое и художник, и мы испытываем перед картинами старых мастеров. Зачастую непонятные современному зрителю они несут печать сакральности и непоколебимого превосходства.
3. Живопись последних лет, подведение итогов
В предпоследнем зале размещены картины из серий «В музее» и «В мастерской», а центральное место занимает громадное горизонтальное полотно «В полете» (2022) — одна из последних живописных работ Ильи Кабакова. Она отсылает к альбому «Полетевший Комаров» (1973–1974) из цикла «10 персонажей» (1970-е). Это история, в которой не только Комаров, но и другие жители города, будто стремясь оторваться от обыденности, взлетают, парят над мегаполисом, а потом и вовсе исчезают. Представленная в альбоме, разделенная на отдельные фрагменты сцена массового бегства от реальности собрана воедино на живописном полотне. Композиция кружащихся в небе людей напоминает о классическом искусстве, религиозных сюжетах и даже может быть сравнима со сценами страшного суда.
Тем драматичнее выглядит завершающая экспозицию инсталляция «В будущее возьмут не всех» (2001), побывавшая на 49-й Венецианской биеннале (2001) и показанная на самой масштабной одноименной выставке Кабаковых в Эрмитаже, Третьяковской галереи, и Галереи Тейт. Ушедший поезд, оставленные на перроне ранние картины Кабакова из «Кухонной серии» (1970–1980-е) должны ставить вопрос о том, кто останется в истории искусства и какие начальники будут выбирать этих счастливчиков. Но после смерти Ильи Кабакова инсталляция как будто обросла ранее с ней не связанным ощущением утраты. Мы остались на перроне с немногочисленными экспонатами в руках, а художник уехал в вечность.
Выставка Кабаковых в Тель-Авивском музее — это размышление о становлении художника через знакомство с классическим искусством, поиском собственного художественного языка и возвращение к истокам. Это также рассказ про зрителя, чье восприятие определяется историей искусства, государственной политикой, музейными экспозициями и внутренней иерархией художественного мира. Экспозиция позволяет узнать не только о художнике, его кумирах и страхах, но и задуматься о собственных отношениях с искусством.
Выставка относительно небольшая и уступает другим экспозициям Кабаковых, например, нашумевшему проекту «В будущее возьмут не всех». Но сделав ставку на универсальные темы, отсылающие к миру искусства, художники и куратор смогли создать целостный проект, в котором все произведения органично связаны друг с другом. Хронологические рамки выставки впечатляют — на экспозиции были собраны работы 1970–2020-х годов. Хотя в Тель-Авивском музее и представлены культовые картины и нашумевшие инсталляции, очень не хватает графики. Рисунки и альбомы Ильи Кабакова — серьезная часть наследия художника, к тому же образы графических персонажей живут в поздних живописных произведениях. Непосвященный в это аспект творчества посетитель будет лишен возможности глубже проникнуть в произведения Кабаковых.
Выставка Tomorrow We Fly — это рассказ про зрителя, чье восприятие определяется историей искусства, государственной политикой, музейными экспозициями и внутренней иерархией художественного мира. В то же время это очень личный проект о становлении художника через знакомство с классическим искусством, поиском собственного художественного языка, кумирах, страхах и возвращение к истокам.
