THEY DID IT: MEET THE V–A–C DESIGN TEAM
We love and appreciate quality design and try to stay in the loop on who’s who in the Russian design scene.
V-A-C is the most hyped new cultural institution in Moscow so we had to meet their design team. They explained to us the notion of diagrammatic language in design and the way it’s been used by the team to build their headquarters in the capital.
Read the rest of the article in Russian.
ЛЕША КРИЦУК
Руководитель отдела дизайна фонда V–A–C
КАК ПРОИСХОДИТ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЗАДАЧ ВНУТРИ ВАШЕЙ КОМАНДЫ?
Моя команда — это моя большая гордость. Это все очень разные люди, но мы работаем вместе и я надеюсь... Да нет, я в общем-то уверен, что все мы понимаем, что мы делаем и почему именно так.
На самом деле, у нас нет каких-то четко выраженных ролей. Помимо работы с диаграмматическим языком все ребята задействованы в издательской программе. Для них книги являются в общем-то первоочередным стимулом. Но есть, скажем, Олеся Воронина, которая больше работает с анимированием языка. Она по сути единственный человек, который превращает статичный язык в движущийся. Но помимо этого сейчас она разрабатывает дизайн одной новой книги. Или вот совсем недавно мы с Ксюшей Дубровской решили, что она будет больше заниматься соцсетями. В общем, действительно, четкого деления обязанностей у нас не существует.
ВАШ ДИЗАЙН — ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ ЧИСТОЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОСТИ?
Не все столь догматично. Взять, например, навигацию по зданию. Этот проект еще находится в разработке и до конца не реализован, но тем не менее во всех наших обсуждениях мы хотели уйти от концепции аэропорта, где все элементы как бы призваны направить человека и предоставляют слишком много запрограммированных выборов. Для нас же важно, чтобы навигация позволяла людям действовать самостоятельно. К примеру, зачем диктовать человеку, что он должен подняться по лестнице — может быть, он хочет остаться внизу. В любом случае, весь наш язык — он точно все-таки не про красоту.
А РАЗВЕ В ЛАКОНИЧНОСТИ И ЯСНОСТИ ФОРМ ВАШЕГО ДИЗАЙНА НЕТ КРАСОТЫ?
Я в целом считаю, что в отношении дизайна определение «красивый» — не комплиментарно. И само по себе понятие «красоты» — невероятно субъективное: кому-то красиво, кому-то нет. Мне не хочется думать такими категориями.
ВОЗМОЖНО ЛИ В ВАШЕМ ДИЗАЙНЕ ОБНАРУЖИТЬ КАКОЙ-ТО ЭЛЕМЕНТ ЮМОРА?
С разными аспектами диаграмматического языка работают сразу несколько человек. Есть определенный кайф в том, что внутри команды мы его очень по-разному понимаем. Допустим, я невероятно серьезный человек и, соответственно, все, что я буду создавать с помощью этого языка, будет невероятно серьезным. А кто-то другой постарается в рамках этого языка пошутить. То есть важно воспринимать этот набор визуальных элементов именно как живой язык. Например, на русском мы можем разговаривать на очень серьезные темы, а можем непринужденно шутить и веселиться.
ИЗ ЧЕГО, ПО-ТВОЕМУ, ДОЛЖНА СОСТОЯТЬ СОВРЕМЕННАЯ ДИЗАЙН КОНЦЕПЦИЯ?
До сих пор для создания узнаваемости все в первую очередь думают о логотипах. Мне очень не нравится концепция логотипов — я считаю, что это совсем устаревшая практика. В нашем современном мире это должно уже решаться иначе: идентичностью. Какое-то клеймо странно воспринимать как идентичность.
Для V–A–C был создан собственный язык. В нашей команде очень разные люди и, соответственно, язык постоянно пополняется новыми словами или акцентами. Это живой инструмент. У нас по сути нет какого-то четкого свода правил, которых необходимо придерживаться. И если совсем упростить — все правила сводятся к соотношению толщины линий по отношению к размеру шрифта и тому, как близко линия должна подходить к знаку. Все. А дальше мы — каждый по-своему — интерпретируем переданную информацию.
Я считаю, что в каждой работе нужно отталкиваться от контекста, нужно понимать, с кем ты работаешь. Иначе мы приходим к тому, что нет никакой разницы между оформлением банка и культурной институции. Если руководствоваться только трендами — это будет совершенно пластмассовая история, которую придется менять ежегодно или еще чаще.
ДИЗАЙН БУДУЩЕГО — КАКИМ ОН БУДЕТ, НА ТВОЙ ВЗГЛЯД?
Я надеюсь, что настанет время, когда люди начнут отказываться от логотипов и будут искать альтернативные решения для узнаваемости. Меня, например, очень впечатляет дизайнерская работа, проведенная в галерее Marres в Нидерландах. Хочется больше видеть таких странных радикальных решений.
ПВМ «ШТУК»
отдел дизайна фонда V–A–C
Стоит начать со знакомства. Мы — отдел дизайна фонда V–A–C. ПВМ «ШТУК» — неформальное название нашего отдела. Его нам подарила коллега, когда-то представившая команду (на тот момент состоявшую из двух человек) как «это Леша и Даня, они занимаются производством всяких маркетинговых штук». Спустя пару минут над столом была повешена табличка «Департамент ПВМ „ШТУК“».
Сейчас в нашем отделе работают:
Маша Виноградова
Олеся Воронина
Кирилл Горбунов
Лиза Данилычева
Ксения Дубровская
Вася Кондрашов
Леша Крицук
Степа Липатов
Катя Лупанова
Также ранее в команде состояли:
Софья Ахметова
Юра Кузнецов
Маша Лях
Даня Харченко
У ФОНДА V–A–C ОЧЕНЬ УЗНАВАЕМЫЙ ВИЗУАЛЬНЫЙ ЯЗЫК, НО ПРИ ЭТОМ ОН ДОСТАТОЧНО ЛАПИДАРНЫЙ И СТРОГИЙ. КАК ВАМ КАЖЕТСЯ, В ЧЕМ ПРЕИМУЩЕСТВО ТАКОГО РЕШЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОГО ДИЗАЙНА?
ПВМ «ШТУК»: Свой визуальный язык мы называем диаграмматическим. Разработала его нидерландская студия Experimental Jetset. В основе этой визуальной системы лежат различные связи — между фондом V–A–С, проектами, локациями, временем, именами и т.д. Но лапидарность «диаграмматики» — лишь кажущаяся, лапидарным можно было бы назвать стиль, скажем, TATE. Он сильно запрограммирован и не требует участия дизайнера по сути. Достаточно обладать базовыми навыками работы с Adobe. Диаграмматический же язык невероятно вариативен. В каждом случае мы отталкиваемся от контекста, а запрограммированы лишь соотношения букв и линий.
К вопросу об актуальных трендах и новых технологиях: сложно представить правильным решением для фонда V–A–C опираться на какие-то временные эффекты. Нам скорее нужна такая «проволочная» структура — словно стержень, на который нанизывается визуальность разных проектов. Такой чистый, обнаженный до логики графический язык позволяет рассказать о сложных вещах простыми способами.
ЛЕША: Я бы не сказал, что наш дизайн совсем минималистичный, но в нем действительно заложены наши попытки отказа от изображений и попытки сосредоточиться только на графике и на тексте. И еще избегание цвета, то есть это все такая черно-белая или бело-черная история. По-моему, это просто все очень ново для Москвы, которая в целом сама по себе пестрит. Мне кажется, понять, насколько это хорошо работает, мы сможем только через какое-то время.
НА ВАШ ВЗГЛЯД, НУЖНО ЛИ ПОЛУЧАТЬ СПЕЦИАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СТАТЬ ДИЗАЙНЕРОМ?
КИРИЛЛ: У меня 4 неоконченных.
ВАСЯ: У меня чуть больше. Но в целом я разочарован в образовании.
ЛЕША: У нас у всех разное образование. Например, мое первое совершенно не связано с нынешней профессией (МИРЭА, факультет электроники). Помимо этого я учился в ВАШГД (Высшая академическая школа графического дизайна. — Прим. ред.), и это было здорово, но в первую очередь потому, что весь процесс был по сути самоорганизован.
СТЕПА: Слава богу, плохой институт не является приговором для дизайнера, а хороший не является гарантией. Трудолюбие и интерес важнее диплома.
КСЕНИЯ: Сам факт наличия образования еще ничего не говорит о взглядах человека на мир, его характере мышления и эстетических предпочтениях. Опыт показывает, что есть много крутых ребят, которые не учились на дизайнеров, но делают потрясающие проекты. Кругозор, любопытство, желание и усердие — эти пункты как будто бы важнее, чем наличие специализированного диплома.
ЛИЗА: Так вышло, что я — координатор с неоконченным дизайнерским образованием, поэтому глядя на ребят могу лишь сказать, что это тот случай, когда большее значение имеют практика и вовлеченность. Мне кажется, дизайнер должен хотеть работать с визуальным. Это не то, чем стоит заставлять себя заниматься. Соответственно, образование здесь скорее вторично, хоть и позволяет структурировать теоретическую базу.
КАТЯ: На мой взгляд, в образовании важна не столько сама институция, сколько среда, в которую попадаешь. В Полиграфе разговоры с однокурсниками дали мне гораздо больше знания и понимания, чем любая из лекций. И каждый раз отправляясь за новыми знаниями я искала сообщество единомышленников, а не расписание занятий. Другое дело, что в институции с качественной программой и сильным преподавательским составом шансов найти неравнодушных людей больше. Для меня окружение является образующим — не так важно, где оно локализуется, в ВАШГД или в домашнем киноклубе.
КАК, НА ВАШ ВЗГЛЯД, ДИЗАЙНЕРУ СОХРАНЯТЬ СВОЮ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ В УСЛОВИЯХ РАБОТЫ В БОЛЬШОЙ КОРПОРАЦИИ? ВАЖНО ЛИ ВООБЩЕ ДЛЯ ДИЗАЙНЕРА СТРЕМИТЬСЯ К СОБСТВЕННОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ?
ЛИЗА: В фонде у ребят достаточно пространства для самовыражения, каждый отдельный дизайнер вносит в «диаграмматику» свою идентичность, оперируя предоставленным инструментом.
СТЕПА: Я думаю, что фонд стоит не между «Петелинкой» и Nike, а скорее между «Гаражом» и Пушкинским, то есть является культурной институцией, а не корпорацией. Не в обиду «Петелинке», у культурных институций достаточно проблем. За индивидуальность нужно бороться. Если противник больше тебя, нужно хитрить, обманывать, брать заложников.
КАТЯ: Не думаю, что индивидуальность — это что-то ценное, скорее, вредное. Кажется важным не принимать надолго форму ни одного из проектов, с которыми работаешь, постоянно взаимодействовать с разнонаправленными инициативами (любыми) и переключаться между ними. Это не имеет отношения к индивидуальности, напротив, позволяет ее не обрести и оставаться текучим.
СУЩЕСТВУЕТ ЛИ КАКОЙ-ТО ПЛАН ОТНОСИТЕЛЬНО ТОГО, КАК ДОЛГО БУДЕТ ФОНД V–A–C ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ СВОЕЙ ДИЗАЙН-КОНЦЕПЦИИ?
ПВМ «ШТУК»: Визуальному языку нужно достаточно много времени, чтобы разогнаться и добиться узнаваемости. В России, к сожалению, практически нет примеров устоявшегося и успешного дизайна. Даже «Стрелку» нельзя считать перманентной, она довольно сильно менялась. Хорошим примером постоянства в дизайне можно назвать ММОМА. В нашем случае плана не существует, плывем по течению.
МОГЛИ БЫ ВЫ ДАТЬ СОВЕТЫ НАЧИНАЮЩИМ ДИЗАЙНЕРАМ, КОТОРЫЕ МЕЧТАЮТ РАБОТАТЬ С БОЛЬШИМИ БРЕНДАМИ?
СТЕПА: Если вы студент и хотите делать классный дизайн, не нужно работать с большими брендами. По моему опыту, многие российские студенты были бы счастливы поработать с международными корпорациями (Nike, adidas — что может быть лучше). В европейских образовательных учреждениях, напротив, такое сотрудничество скорее вызывает вопросы и критику. Например, в голландской академии, где я учился, многие студенты активно интересовались несправедливостями и преступлениями, которые нередко скрываются за деятельностью крупных брендов. Когда в Амстердаме открылся первый Uniqlo, в течение нескольких месяцев после запуска почти каждый день у магазина кто-то стоял в пикете, что для меня стало большим сюрпризом.
НА ВАШ ВЗГЛЯД, СУЩЕСТВУЕТ ЛИ СЕЙЧАС РУССКАЯ ШКОЛА ДИЗАЙНА? МОЖНО ЛИ УЗНАТЬ РУССКИХ ДИЗАЙНЕРОВ В МЕЖДУНАРОДНОМ КОНТЕКСТЕ?
ЛЕША: Интересно, что на Западе гораздо больше интересуются нашим графическим наследием, нежели в России.
ОЛЕСЯ: Многие российские школы ориентированы на европейский дизайн: количество полученной мной в институте информации про Баухаус заметно превышает объем информации, скажем, про ВХУТЕМАС, поэтому есть ощущение, что весь русский дизайн стремится быть европейским, теряя свои корни.
ВАСЯ: Единственный человек, возвращающий нам память о наследии — Владимир Кричевский. Все остальное — в лучшем случае напоминает селфи с трупами.
ЧТО ВАМ БОЛЬШЕ ВСЕГО НРАВИТСЯ В РАБОТЕ ДЛЯ ФОНДА V–A–C?
СТЕПА: Время обеда!
ПВМ «ШТУК»: Фонд, помимо прочего, имеет свою издательскую программу, оформление которой вынесено за пределы диаграмматического языка. Для всех нас работа над книгами — особое удовольствие.
ЛИЗА: Благодаря Леше, у нас отличная команда и здорово быть ее частью!
В КАКОМ СООТНОШЕНИИ В ВАШЕЙ РАБОТЕ СОСУЩЕСТВУЮТ ТВОРЧЕСТВО И РУТИНА?
КАТЯ: Когда вижу слово «творчество», представляю, как кто-то вырезает из цветной бумаги открытку маме на восьмое марта. В этом контексте наше рабочее время состоит на сто процентов из рутины: обсуждения, переписки, макетирование, согласования и правки.
ЧТО ЛЕЖАЛО В ОСНОВЕ ЛУЧШИХ ДИЗАЙН-КОНЦЕПЦИИ ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ?
СТЕПА: Если речь о графических стилях, то я считаю, что важнее концепции то, кто затем развивает стиль. Хороших живых стилей мало, многие не понимают, что для этого нужна внутренняя команда дизайнеров, которая каждый день будет его применять и обогащать, а «дизайн-концептов» и всяческих презентаций вокруг навалом. Гениальный «дизайн-концепт» + текучка кадров = плохой стиль. Недостаточно купить сапоги, их нужно еще носить, и желательно, чтобы они при этом были удобными и выглядели эффектно. Я завидую редким музеям, театрам, фестивалям, у которых богатые, живые стили, которые со временем становились только сильнее. В итоге это не просто набор плакатов и пригласительных, а результат какой-то продолжительной гармоничной, счастливой жизни, сотрудничества. И это не получится симулировать.