Кто собирает искусство: коллекция Жени Пашкевич

ЖЕНЯ, РАССКАЖИ О СВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ. КАК БЫ ТЫ САМА ЕЕ ОПИСАЛА?

Я сама никогда не называла ее коллекцией, а себя — коллекционером. Думаю, я смотрю на эти вещи иначе.

Хочу сказать, что мой интерес к искусству во многом возник именно благодаря «Объединению» — я увидела, что этот мир может быть понятным, но в то же время увлекательным и интересным.

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ НАЗЫВАЕШЬ СЕБЯ КОЛЛЕКЦИОНЕРОМ?

Мне кажется, что коллекция складывается целенаправленно, по определенному плану. Я же про себя так сказать не могу. Скажем, у меня есть некоторый объем искусства.

У ТЕБЯ НЕТ ВЫДЕЛЕННОЙ ЧАСТИ БЮДЖЕТА ПОД ИСКУССТВО?

Скорее, есть периоды, когда я ставлю приобретение на стоп. Как я говорила, здесь я не совершаю обдуманных или рациональных шагов. Я воспринимаю покупку как отдушину, как что-то, что приносит эмоции.

КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, КАКИЕ ЭМОЦИИ УЖЕ ПРЕДСТАВЛЕНЫ В ТВОЕЙ КОЛЛЕКЦИИ? КАКУЮ ИСТОРИЮ ОНА МОГЛА БЫ РАССКАЗАТЬ?

Хоть я и сказала, что всё началось с «Объединения» — нет, вспомнила, что самый первый предмет искусства был подарен друзьями на свадьбу. Это был подарок от друзей-мальчишек, тиражный принт под названием «Мудрая жена». Очень долго эта работа занимала центральное место в нашей квартире. Но я так и не поняла, почему она — мудрая. У нее был один глаз, может быть, его и было достаточно?...

Я занимаюсь женским бельем, а значит, много времени провожу за исследованиями женского тела. Искусство, очевидно, — первое, к чему я обращаюсь. Работа, которую я купила в числе первых, — небольшая графика женского тела, напоминающая эскиз, художницы Алёны Раковой. Тогда у нашего бренда появился новый красивый офис, а покупка искусства этот момент ознаменовала. Через какое-то время мне написала Аня Мерман, сказав, что Миша Никатин переезжает в новую мастерскую, и часть его работ можно купить. Я увидела одну из них работ — она была не очень похожа на Мишу Никатина, это было тело девушки в голубых трусах. И мне кажется, что мы в Blizhe делали практически идентичную фотографию. Это был идеальный мэтч — я купила работу и тоже принесла в офис. Тогда я подумала, что было бы здорово в офисе собрать коллекцию с разными изображениями женщин. Но офис гораздо скорее зарос коробками и превратился в склад…. На этом идеи о корпоративной коллекции закончились, а я стала покупать скорее для себя.

Как бы я описала свои работы? Мягкие, светлые, может быть, насмешливые, они соотносятся с моим личным опытом. Есть работа Саши Азовцевой, где изображена девочка с собакой, а мне кажется, что это я. Есть цыплятки Регины Рзаевой — когда я впервые их увидела, то почувствовала, как работа попала в мои детские воспоминания.

ЕСТЬ ЛИ У БРЕНДА ПЛАНЫ СОТРУДНИЧАТЬ С ХУДОЖНИКАМИ? ПОМНЮ, ЧТО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД У ВАС БЫЛА КОЛЛАБОРАЦИЯ С ЛИЗОЙ ОДИНОКИХ.

Да, у нас была коллаборация с Лизой, глубокая и полная по взаимодействию. Лиза нарисовала предметы, которые мы использовали в упаковке, сделала инсталляцию внутри магазина. А до этого мы сотрудничали с Дуней Захаровой, тоже было классно, хотя мы тогда были совсем малыши.

Мы по-прежнему хотим сотрудничать с художниками. Мне кажется, это очень классно — делиться ценностями, привлекать внимание к талантливым людям. Правда сейчас, в моменте, конкретной идеи нет, а делать что-то только ради коллаборации совсем не хочется. Мы вынашиваем идею, ждем того самого момента, когда в работе поймем, что здесь нужен художник.

ТЫ ПЕРЕЕХАЛА В ПАРИЖ ВМЕСТЕ СО СВОЕЙ КОЛЛЕКЦИЕЙ. РАССКАЖИ, КАК ПРОИСХОДИЛ ПЕРЕЕЗД С ИСКУССТВОМ?

Да, теперь я живу Париже, а в Россию приезжаю только по работе. План был — перевезти всё с собой, но не в чемодане, а по-человечески. Казалось, так будет правильно. И снова спасибо «Объединению» — я читала ваши материалы, когда погружалась в этот процесс. По итогам могу сказать, что было странно, но ничего не повредилось, в этом смысле всё хорошо. У меня не так много работ, оформленных в рамы, большую часть удалось просто разобрать и перевезти. К тому же, их не так много — около тринадцати. Везла в ручной клади, и керамику, кстати, тоже.

Было оформление документов: обращение в бюро экспертизы, которое признает или не признает объекты культурной ценностью. У меня признали около 90% работ, а значит, требовалось получить разрешение на выезд. После я взаимодействовала с максимально неорганизованной бюрократической системой, а в итоге, подготовив весь пакет документов и оказавшись в красном коридоре, я столкнулась с непониманием сотрудницы таможни. Было удивление: почему у вас работы 2022 года, 2019? Есть здесь нормальные работы, нормальное искусство? Сотрудница таможни не понимала, зачем ей нужно оформлять эти работы, тратить рабочее время. Она злилась и ругалась на меня. В итоге все документы были оформлены, я прошла красный коридор, но так и не улетела: самолет сломался, и вылет был перенесен на следующий день. Вся история осложнилась тем, что согласно документам работы покинули Россию, и мне нужно было их якобы ввести обратно. Еще и вылетая, на таможне я вновь попала на ту же сотрудницу, которой снова пришлось заполнять все документы…

Также я думала, что должна уведомить Францию, что привезла сюда искусство. Где-то в интернете прочитала, что нужно заплатить какой-то налог. В аэропорту, после рейса, я разыскала таможенника и сказала, что приехала сюда жить, привезла много искусства. Спросила, нужно ли оформлять работы, нужно ли что-то платить? А он спросил, есть ли у меня деньги или дорогие украшения. Ни того, ни другого не было, и таможенник сказал мне «иди». Вот такой это был процесс, но зато — всё с документами.

ИЗМЕНИЛАСЬ ЛИ ТВОЯ КОЛЛЕКЦИЯ КАКИМ-ЛИБО ОБРАЗОМ ПОСЛЕ ПЕРЕЕЗДА В ПАРИЖ? ИЛИ МОЖЕТ БЫТЬ ТЫ ПОДСМОТРЕЛА ЗДЕСЬ НОВЫЙ ПОДХОД К КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЮ?

Нет, ничего такого еще не было. Я не так давно пришла в себя, а процессы обустраивания и адаптации занимают время и внимание, не дают заниматься развлечениями вроде покупки искусства.

Из изменений — здесь я впервые сходила в багетную мастерскую и подбирала классное оформление специально к работе. Это, конечно, гейм-чейнджер! Спасибо Ане Мерман, которая открыла для меня этот новый мир. У меня есть довольно большая неоформленная работа Якова Хомича, она пока ждет, когда я накоплю на классное оформление для нее.

Переехав, точно хотелось сделать небольшую паузу в покупке российских художников, чтобы познакомиться с местным рынком. Это требует времени, сил и внимания. Единственное, на что хватило сил — книжный и галерея Yvon Lambert, где мы с мужем купили постер их выставки.

ТЫ УЖЕ НЕСКОЛЬКО РАЗ УПОМЯНУЛА МУЖА В КОНТЕКСТЕ КОЛЛЕКЦИИ — ВЫ СОБИРАЕТЕ ЕЕ ВМЕСТЕ, ОБА ПРИНИМАЕТЕ РЕШЕНИЕ О ПОКУПКЕ?

Интересно об этом подумать. Раньше, когда работ было мало, я просто приносила что-то домой и говорила: «Смотри, какую красивую штучку я купила». Но по мере того, как работы стали заполнять стены, стало понятно, что их приобретение должно быть совместным решением. По-прежнему приобретаю искусство в основном я, но рассказываю и делюсь тем, что мне нравится. И если ему что-то не нравится, то мы это обсуждаем.

БЫЛО ЛИ ТАКОЕ, ЧТО РАБОТА ТЕБЕ НАДОЕЛА ИЛИ РАЗОНРАВИЛАСЬ?

Есть одна работа Марии Королевой из серии Empty Spaces, которая сейчас нигде не висит. Она так хорошо была расположена в Москве, в квартире, где мы жили, что здесь ей совсем не нашлось места.

КАК БЫСТРО ТЫ ХОЧЕШЬ НАЙТИ МЕСТО ДЛЯ НОВОГО ОБЪЕКТА?

Как было, например, с птенчиками Регины Рзаевой: я их увидела еще до открытия ее персональной выставки в Кривоколенном. Работы должны были месяц там находиться, и этот месяц я, кажется, через день приходила в Кривоколенный чтобы позавтракать рядом с ними. Безумно хотелось постоянно видеть эту работу.

Или та же работа Якова Хомича, которая еще не оформлена. Мне подарила ее подруга на день рождения два года назад. Работа до сих пор не оформлена: сначала я не делала этого, потому что знала о переезде, а сейчас жду нужного момента. И я безумно счастлива, что эта работа есть, иногда я ее открываю, разглядываю и радуюсь. Но желания срочно ее повесить у меня нет. Думаю, что всё зависит от работы. Например, работа Маши Королевой нигде не представлена, мне грустно, что ей нет места. Хочется, чтобы она радовала кого-то и, наверное, нашла новый дом. А Хомича, хоть он и лежит в тубусе, никому не хочется отдавать. Он ждет своего момента.

ТЫ СКАЗАЛА, ЧТО, ВОЗМОЖНО, СТОИТ НАЙТИ ЭТОЙ РАБОТЕ НОВЫЙ ДОМ. КАК ЭТО МОЖНО УСТРОИТЬ?

Это сложный и открытый для меня вопрос. Я, например, стараюсь не иметь больше одежды и обуви, чем я могу носить, не больше, чем помещается в скромных размеров шкаф.

С искусством складывается похожим образом, я не чувствую себя коллекционером, цель которого приобретать искусство с определенными целями. Это просто то, что приносит мне удовольствие, то, чем мне интересно заниматься. В итоге я выбираю самое ценное, то, что хочу сохранить с собой. И я очень жду, когда на сайте «Объединения» заработает кнопочка resale, как я знаю, такие планы есть. Пока не представляю, как перепродажа искусства может быть устроена, хотя однажды я «с рук» купила картину Люси Соловьевой. Девушка, которая продавала работу, оказалась моей приятельницей и поэтому я ее легко забрала. Сейчас жду, что кто-то из моих друзей поделится, что мечтает о работе этой художницы, и это будет прекрасным подарком.

ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ ПРЕДПОЧТЕНИЯ СРЕДИ МЕДИУМОВ?

Сейчас я обратила внимание, что у меня очень много белых или нейтральных фонов. Мне это нравится, с работами, которые полностью залиты цветом, мне сложно. И снова к работе Якова Хомича — она синяя, с красным конем. Я счастлива, что она у меня есть, но именно жить с ней я пока не начала. Мне нравится что-то нейтральное, графика и, наверное, акварель. Плавные, мягкие цвета. Мне немножко неловко говорить от лица коллекционера, — я не знаю, как всё это называется, не смотрю, чем нарисовано и на чём. Для меня это не имеет значения.

ПОНИМАЮ, ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ, НО, МНЕ КАЖЕТСЯ, САМОЕ ГЛАВНОЕ — ТЫ ЖИВЕШЬ С ИСКУССТВОМ, ОНО НА ТЕБЯ ВЛИЯЕТ, ТЫ ВЛИЯЕШЬ НА НЕГО, И У ВАС СКЛАДЫВАЮТСЯ ОТНОШЕНИЯ.

Думаю, оно делает меня счастливой.

ЕСТЬ ЛИ СРЕДИ ТВОИХ ДРУЗЕЙ И ЗНАКОМЫХ ДРУГИЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ ИСКУССТВА?

Да, у меня есть друзья и знакомые, которые увлекаются. Гораздо активнее, чем я.

Недавно я узнала, что друзья, которые раньше никогда не интересовались искусством, вдруг съездили в галерею и купили домой работу. Другие друзья подарили мне на день рождения картину с ракушкой на розовом фоне — работу Полины Майер «Мы». Через какое-то время они рассказали, что им понравилась другая работа, пока они выбирали подарок мне, и теперь думают купить искусство сами. Таких историй становится всё больше и это очень классно.

ПОД КОНЕЦ РАЗГОВОРА, МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ ВСПОМНИШЬ КАКУЮ-НИБУДЬ ОСОБЕННУЮ ИСТОРИЮ ПРО ПРИОБРЕТЕНИЕ ИСКУССТВА?

Одна из работ, что у меня есть, — лист из «Альбома для раскрашивания» Ильи Кабакова. Марина Анциперова сделала пост о том, что на аукционе «Всё по сто» Vladey будет Кабаков. Мы небольшой группой объединились, выработали стратегию и в итоге купили альбом. Каждый из участников взял себе по одной странице, мне досталась с лисичкой, и я рада быть ее обладательницей.